ли те, кого я пригласил, открыто выступить против короля.
Эрвин смерил лорда, сильно постаревшего с последней их встречи, холодным насмешливым взглядом, чуть заметно ухмыльнувшись.
- Ты сказал однажды, что мне суждено стать вождем, - напомнил принц. - Что ж, вот и настало время узнать, смогу ли я повести за собой кого-нибудь кроме горстки обычных наемников, солдат удачи, - криво усмехнулся он. - А заодно убедимся, что наши благородные дворяне и впрямь чтят законы предков...
...Девять благородных лордов и рыцарей, не самые богатые и сильные в королевстве, если не считать, разумеется, самого Кайлуса, но смелых и решительных, или хотя бы пытавшихся таковыми казаться, словно в миг лишившись дара речи, сидели за столом, забыв о горе снеди, сладком вине и пенистом пиве, не сводя взглядов с принца, возвышавшегося над ними, точно крепостная башня.
- Благородные лорды, - рокочущий голос Эрвина волнами разносился по залу, в котором воцарилась непривычная тишина. - Рад видеть вас всех в добром здравии, пусть и минуло так много лет.
Из-за толстых каменных стен слышались невнятные голоса, распевавшие нестройным хором похабные песни и порой провозглашавшие здравницы. То пировала свита съехавшихся в гости к Кайлусу дворян, получившая свою долю вина из бездонных погребов радушного хозяина. В прочем, тем, кто оказался в этот миг в трапезной зале, под самым сводом донжона, не было дела до такой мелочи, как слуги.
Лорды, опешившие от неожиданного появления Эрвина, сидели, открыв рты. А изгнанник, с каждым мгновением все более становясь тем, кем был рожден, наследником целой державы, будущим королем, расправив плечи, прошелся вдоль стола и застыл возле Кайлуса, положив широкие ладони, покрытые мозолями, на рукоять тяжелого меча.
- Мой верный слуга, лорд Кайлус, собрал вас здесь, исполняя мою волю, благородные сеньоры, - обратился принц к дворянам, именуя из на келотский манер. - И я смею верить, что каждый из вас явит мен свою покорность. За время, проведенное в странствиях, я видел многие земли, побывал в разных странах, успев познакомиться с обычаями народов, живущих невообразимо далеко от этих мест. Я был всюду, и в выжженных безжалостным солнцем западных степях, и в вечнозеленых лесах полуденных стран, и среди скованных вечной стужей ледяных пустошей полуночи. И вот я вернулся в Альфион, дабы взять то, что принадлежит мне по праву рождения. Я намерен вернуть себе корону, несправедливо присвоенную узурпатором Эйтором, и желаю, чтобы вы стали моими верными союзниками, преданными слугами. Станьте под мои знамена, благородные лорды, и награда за вашу преданность превзойдет самые смелые ожидания.
- Как мы смеем выступить против того, кто взошел на престол по воле короля Хальвина, да смилуется над ним Судия? - воскликнул лорд Бергус, первым пришедший в себя. - Эйтор стал правителем по закону, он не захватывал власть, приняв ее из рук прежнего владыки по воле последнего. И не нам восставать на него. Ты вернулся из могилы, дабы смутить наши умы, но мы не ступим на путь предательства. Единожды присягнув королю Эйтору, мы не изменим этой клятве.
- Эйтор - никто, - отрезал Эрвин, приблизившись к Бергусу. Он впился взглядом в лицо лорда, и того словно обдало морозным дыханием далеких северных земель, тех, что круглый год скованы вечными снегами. - Он взошел на престол путем предательства и подлости, и, с вашей помощью или нет, я воздам ему по заслугам. Вы же, если сейчас сделаете верный выбор, станете самыми влиятельными людьми в обновленном Альфионе. Я явился, чтобы карать за измену и щедро вознаградить тех, кто будет верен мне, истинному правителю этих земель. Решайте же, готовы ли вы стать плечо к плечу со мной?
- Зачем нам поднимать мятеж, - громко произнес один из лордов. - Подумал ли ты, принц, явившийся из небытия, пожелаем ли изменять сложившийся порядок вещей? Мы вольны, богаты, и не желаем большего.
- Так ли это, мой дорогой Лонгус, - прищурился наследник Альфиона, взглянув на зажавшего вопрос лорда, точно впервые увидел того. - Неужто вас и впрямь устраивает сытое существование, вечная грызня с собственными соседями, теми, в ком течет та же кровь, что и в ваших жилах. Неужели вам нравится годами вести кровавый спор о том, кому принадлежит тощая кобыла или пол-акра пахотной земли? - Эрвин презрительно рассмеялся. - Я хочу дать вам истинную власть, служение великой державе, а не тому, что ныне по недомыслию называется королевством, в котором король не имеет власти на трех четвертях будто бы подчиняющихся ему земель. Я хочу принести этой стране порядок, вернуть ей мир, прекратив ненужные свары, и предлагаю вам, тем, кто собрался здесь, стать моими соратниками.
Эрвин говорил уверенно, веско, вдохновенно. Слова лились мощным потоком, очаровывая тех, кто внимал им. Искушенные царедворцы, интриганы, за долгую свою жизнь привыкшие стравливать врагов, ссорить друзей, ослабляя всех своих соседей, заставляя их тратить силы в усобицах во имя собственного величия, они не могли внимать словам принца равнодушно. Возможно, так случилось лишь потому, что в словах вернувшегося из долгих странствий наследника не был фальши, и он искренне верил в то, что предлагал владетельным лордам. В какой-то миг каждый из них понял, что не должен находиться здесь, в этом гнезде заговорщиков, но ни у кого не достало решимости просто встать и выйти вон.
- Я был во многих странах, там, где король действительно правит своими владениями, где царит порядок, где брат не восстает на брата на потеху кровожадных и алчным соседям, - чеканил фразы Эрвин. - Наша страна богата, но мы слабы, ибо разобщены, и не сможем удержать те богатства, которые завещали нам предки. Пришла пора покончить с вольницей лордов, истребляющих в беспрестанных сварах собственный народ. И вы станете первыми из дворян нового Альфиона. Я скажу прямо, чего потребую от вас, и тогда каждый сможет решить, со мной ли он, или против меня. Вы добровольно откажетесь от своих привилегий, откажетесь от той безраздельной власти, которой каждый из нас пользуется в своем уделе, казня и милуя не по закону или обычаю, а лишь сообразно собственной воле. Мы вместе создадим новые законы, единые и для лорда, и для раба, сплотив наш народ, сковав его. Только таким путем можно добиться величия державы, уважения к себе и почитания. Так поступили некогда владыки древней Империи, и мы последуем тем же путем.
- А для чего нам отказываться от своей власти и прочих вольностей добровольно? - ехидно спросил Бергус. - Я не верю, что ты - тот Эрвин, который был лишен права на престол и изгнан из Альфиона, ведь он никогда не додумался бы до такой глупости, - рассмеялся лорд, ожидая, что приятели, те, кто собрался за щедрым столом Кайлуса, поддержат его. Но ответом Бергусу было гробовое молчание.
Принц смерил лорда испытующим взглядом, словно размышляя, как поступить со смутьяном. И те, кто сидел возле Бергуса, невольно отодвинулись от него, будто испугавшись, что подвернутся под тяжелую руку Эрвина.
- Ты сомневаешься, что я - это я? - вопреки ожиданиям, наследник Альфиона только рассмеялся, правда, смех, глухой, лишенный даже намека на чувства, его был более жутким, чем припадок безумной ярости. Человек не мог так смеяться. - Что ж, смотри, - произнес Эрвин, расстегнув камзол и распахнув пошире ворот рубахи.
Бергус и все прочие лорды, разинув рты, уставились на обнажившего плечи Эрвина, впившись взглядами в родимое пятно под левой ключицей. Каждый мужчина из рода альфионских королей, правившего этой землей более двух веков, носил эту отметину в форме головы вепря, тот же знак, что украшал и королевский герб. Если кто из лордов еще сомневался до этого мгновения, теперь неуверенность исчезла окончательно. Перед ними стоял наследный принц Альфиона Эрвин, изгнанный и вновь вернувшийся.
- Ваше высочество, - благоговейным шепотом вымолвил кто-то. - Простите брату нашему Бергусу его сомнения. Никто из нас уже не надеялся увидеть вас живым и невредимым, ведь минуло столько лет.
- Вместо того чтобы тешиться подобием власти, верша суд над горсткой забитых крестьян, я даю вам шанс стать моими советниками, теми, кто будет решать судьбу целого народа, нашего народа, благородные лорды, - бесстрастно произнес Эрвин, как будто и не обратив внимания на слова лордов или приняв их, как должное. - Мне довелось побывать в Дьорвике, что на юге, и я восхищен царящими там порядками. В этой державе, действительно сильной, все зиждется на законах, опирающихся на беспрекословное повеление королю, а не на прихоти каждого рыцаря. Там дворяне не имеют тех привилегий, какие есть у вас, но они могут получить намного больше, став преданными слугами короля. А могут всю жизнь провести в своем
