каплями дождя, создали чудесную семицветную радугу, которая словно расчертила небеса пополам. Ее отблеск раскрасил яркими красками листву осенних деревьев, породив удивительный контраст с серостью унылых зданий. Что было хорошим знаком. Глядя на это природное явление через лобовое стекло, водитель улыбнулся, ловко лавируя среди потока машин, которых в этот обеденный час было немало. Он приближался к центру. Отъехав от дома, на чердаке которого располагалась мастерская Митяя, Нюма повеселел. Сославшись на неотложность работы, Митрич остался в мастерской…
Теперь необходимо было достать деньги, поскольку картины понравились. Общение с Митяем Ивановичем, позволило ему взглянуть на художников иначе, чем на людей с придурью, как он себе их представлял. Он понял: они люди искусства. Ведь каждый гениальный художник творит только в свойственной ему манере и хочет рисовать мир таким, каким он его видит. Для того чтобы краска не тускнела и не осыпалась со временем, она изготавливается из природных минералов и компонентов. Однажды в поисках оттенка черной краски для выполнения госзаказа, Митяй Иванович даже стал трубочистом и отправился в путешествие по дымоходам. Потому что она изготавливается из сажи, взятой только от истопки дровами. Иной раз при работе с шедеврами Митяй Иванович перенимал манеру и стиль, присущий определенному художнику. Что он только при этом не делал, подчиняясь замыслу, — капал краску на холст, несколько дней в порошок перетирал минералы, а для того чтобы придать картине видимость старости, он обрабатывал ее соленым раствором, затем сушил над плитой. Порой в течение нескольких недель наносил краску на полотно мельчайшими мазками, словно перышками. Да, Митрич был гениальным художником. Все это он поведал Нюме по дороге в мастерскую. Указывая путь, специально провез его по закоулкам, окружными путями, чтобы поболтать, так как нашел свободные уши. Дня того чтобы завоевать благорасположение к себе, Нюма слушал его, не перебивая. Благодаря полученной от Митяя информации он расширил свой кругозор. Размышляя об искусстве, Нюма даже не заметил, как приехал. Оставив автомобиль возле Пале-Рояля, он направился на поиски денег.
Первым в списке числился Кирилл. Проживал он на Дерибасовской угол Ришельевской. Его наш герой знал лет десять, вместе они выросли в одном городе и по мере возможностей помогали друг другу. У Кирилла была фамилия, созвучная его деятельности. Занимался он фарцовкой и спекуляцией по- нынешнему предпринимательством. Перепродавал различные импортные товары, которые ему поставлял Нюма, с небольшой своей накруткой. К работе фарцовщик относился с пониманием и профессионализмом, что позволяло ему в те годы иметь приличный заработок. В часы досуга он увлекался поэзией и даже писал стихи. Увлекался филателией, проживал в одной комнате вместе с бабушкой, был не женат, и поэтому деньги у него водились, несмотря на окружающую его бедноту.
Но будет ли Кирилл дома? От этого зависел весь успех задуманного, так как бензина в машине осталось — доехать до ближайшей заправки. С такими мыслями, поднявшись по белоснежной мраморной лестнице, Нюма остановился возле причудливо инкрустированной деревянной двери. Рядом на стене располагался единственный звонок. Под ним находилась табличка с фамилиями жильцов коммунальной квартиры, здесь же было обозначено количество нажатий. Лишнее нажатие приводило к соседским склокам. Позвонив пять раз, Нюма стал терпеливо ждать.
Дверь распахнулась, на пороге возник кучерявый человек невысокого роста, одетый в облегающие трико темного цвета и майку. Поздоровавшись с Нюмой, Кирилл пригласил гостя на кухню.
— Хорошо, что зашел, сейчас я тебя угощу настоящим бразильским кофе, — сказал коллега.
— И действительно из кухни доносился аромат этого свежего бодрящего напитка, который перебивал все остальные и среди прочего — кошачьи запахи коммуны: помимо четырех семей, в квартире сосуществовали пять кошек и один кот. У каждого был свой домашний любимец. У семьи Кирилла это была кошка Маркиза. Маркиза была настоящим крысоловом, каждое утро она радовала своих хозяев охотничьими трофеями, иной раз, принося полузадушенных крыс и мышей прямо к их ногам. Это чрезвычайно веселило Кирилла. Однажды, проснувшись, он обнаружил у себя на подушке мертвую крысу, — завтрак, которым кошка хотела поделиться. Но Кирилл не барышня — не стал верещать от испуга по этому поводу, а выкинул грызуна и отметил в тетради приходов и расходов, что за последнюю неделю Маркиза уничтожила, пять крыс и девять мышей. Также на этом поприще активно трудились другие четвероногие обитатели, но серое воинство было неистребимо. Оно проникало всюду сквозь дыры и трещины в полу и стенах, поскольку дом был старый, построенный еще во времена основания Одессы и поэтому нуждался не только в дезинфекции, но и в капитальном ремонте. От проседания грунта трещины пошли изнутри и по фасаду. Конечно, можно было сделать ремонт в коммуне своими силами, однако никому этого было не нужно, так и жили в бедности и беспорядке, мечтая о том, что когда-нибудь все нормализуется и каждый получит отдельную квартиру еще до построения на всей планете коммунизма.
Пройдя по тускло освещенному, захламленному узкому коридору, занавешенному паутиной и бельем, гость вслед за хозяином повернув направо, попал в кухню. Это было небольшое помещение, сильно закопченное, где и трем человекам было тесно. Каждой семье тут принадлежал отдельный кухонный столик и пара газовых конфорок. Посягательство на чужую территорию, в виде чайника не на своей горелке воспринималось как личное оскорбление. На этой почве часто возникали конфликты, иногда переходящие в дрязги. Что-что, а ссориться обитатели коммуны умели. Иногда исподтишка могли сделать друг другу пакость и даже написать донос на соседа куда следует. Поэтому, когда Нюма захотел поговорить о делах, Кирилл, боясь быть подслушанным соседями, приложил палец к губам, дескать — поговорим в комнате. Приготовив кофе, он поставил чашки на поднос и удалился из кухни. Нюма последовал за ним.
Войдя за Кириллом, Нюма увидел привычную обстановку. Солнечный свет еле-еле пробивался сквозь немытые стекла, заклеенные лейкопластырем. Громадные листья алоэ, разросшегося на подоконнике, закрывали большую часть окна, поэтому в комнате царил полумрак. Слева от окна всю стену занимала мебельная рухлядь, заставленная книгами, вазочками, посудой и коробками. В середине комнаты стол с двумя стульями. Напротив располагался диван, на котором обычно спала бабушка Кирилла, а сам Кирилл любил простор, ему была ненавистна мысль о кровати и раскладушке, поэтому он спал на полу за шкафом на большом матраце. Протянув от шкафа к стене веревку и занавесив пледом от постороннего глаза ложе Морфея, он соорудил своеобразный будуар, в котором предавался сладким грезам о беззаботной жизни. Остальную часть комнаты занимали различные ящики, а также стопки газет и журналов, а монотонную тишину комнаты нарушало только тикание часов, висевших над диваном.
Бабушкин шкаф, расположившись перпендикулярно дивану, занимал большую часть комнаты. Кирилла бабушка работала костюмером в театре, и поэтому гардероб был внушительных размеров. В данный момент бабушка была на работе. Поэтому можно было поговорить. Присев за маленький кофейный столик, они начали беседу.
— Ну что, продал что-то? Мне сейчас позарез деньги нужны.
Судя по тону, которым Нюма это произнес, Кирилл сделал вывод: что-то случилось. Они давно знали друг друга, и Кирилл сразу понял — у друга неприятность.
— Есть немного, — ответил Кирилл, — заглянув в свою тетрадь приходов и расходов.
Затем пошел в свой будуар и вышел оттуда, держа в руках пачку рублей. Протянув их Нюме, он сказал:
— Пересчитай.
Взяв пачку, Нюма начал листать банкноты. Но это было не то количество, на какое он рассчитывал.
— Это все? — разочарованно спросил он.
— Все, — сказал Кирилл и продолжил: — а что ты хочешь? Кризис торговли. Я пока не высовываюсь. Осторожничаю.
— Ладно, — сказал Нюма — Одолжить денег сможешь до зарплаты?
— Сколько? — спросил Кирилл.
— Все что есть, — ответил проситель, — я в долгу не останусь, ты меня знаешь.
— Все не могу, но чем смогу помогу, — сказал Кирилл, снова удаляясь в будуар. Вернулся он через несколько минут с пачечкой долларов. Протянув ее другу, спросил: — Когда вернешь?
— Как только, так сразу, — по-одесски ответил Нюма и с тревогой в голосе добавил: — Если не убьют.
— Ну, это ты брось, — сказал Кирилл. — Кто же мне тогда долг вернет? Пушкин Александр Сергеевич что ли? Нет уж, лучше ты оставайся живой и здоровый.
