Тимофеенко — в районе Хабаровска границу нарушил и вел фотографирование одного из укрепрайонов японский самолет, опознанный как разведчик типа Р-96 (по всей видимости, произошла ошибка идентификации: это был или Ки-15, либо, скорее всего, Р-98, он же Ки-36). Тимофеенко перехватил нарушителя и, как тот ни пытался уйти, догнал его и поначалу намеревался принудить к посадке — на дальневосточной границе также действовал пресловутый приказ «не поддаваться на провокации». Японский экипаж, естественно, не собирался «принуждаться» и уходил в сторону Маньчжурии. Советский летчик решил не дать нарушителю уйти и открыл огонь на поражение. У самой границы ему это удалось, и противник упал на советской территории. Японцы спаслись на парашютах и были захвачены на земле пограничниками.
По возвращении на аэродром Тимофеенко посадили на гауптвахту за нарушение упомянутого приказа. Однако вскоре доводы разума возымели верх: летчика освободили, а командующий ВВС Дальневосточного фронта Герой Советского Союза комкор А.С. Сенаторов наградил его золотыми именными часами. После начала Великой Отечественной войны Тимофеенко убыл на фронт. В июле 1944 г. он был удостоен звания Героя Советского Союза. К концу войны на его счету значились 21 лично сбитый самолет противника и 6 в группе.
Полет второго нарушителя удалось прервать спустя четыре дня. В 9.57 в 65 км юго-западнее г. Ворошилов-Уссурийский воздушное пространство СССР со стороны Маньчжурии нарушил японский двухмоторный самолет. На его перехват был поднят И-16, в кабине которого находился летчик 40-го ИАП мл. л-т М.П. Кондик. Заметив опасность, экипаж нарушителя развернулся и, снизившись до высоты 400 м, начал уходить в сторону границы. Советский летчик дважды подавал сигналы японскому самолету на посадку, однако тот никак не реагировал. Тогда Кондик дал две предупредительные очереди, но нарушитель еще сильнее прижался к земле и на бреющем полете тянул к Маньчжурии. Видя, что японцы продолжают упорствовать в своих действиях и полностью игнорируют его сигналы, советский летчик отстал и прицельно обстрелял японский самолет. Лишь после этого его экипаж совершил посадку на советской территории, в 18 км от линии границы. На часах было 10.20.
Об этом инциденте вспоминает ветеран 40-го ИАП Георгий Литвин: «Наш полк имел на вооружении самолеты И-16 с двумя пушками ШВАК калибром 20 мм и двумя пулеметами ШКАС калибром 7,62 мм, а также реактивные снаряды… Служба на неспокойной дальневосточной границе была трудной. Одиночные японские самолеты неоднократно нарушали границу, нагло пролетали над нашими аэродромами. В полку постоянно дежурило звено истребителей, которое в таких случаях немедленно вылетало, но нарушитель обычно уходил на территорию Маньчжурии, а перелетать границу нам не разрешалось. Командованием полка организовывались также засады одиночных истребителей вблизи границы.
В конце мая 1941 года наша эскадрилья перебазировалась в летние лагеря на полевой аэродром. Примерно за две недели до начала войны наблюдательные посты сообщили на командный пункт, что вдоль реки Суйфун в направлении Николоуссурийска летит нарушитель границы. Дежурный летчик Михаил Кондик вылетел наперехват и попытался предупредительным огнем принудить двухмоторный самолет произвести посадку, но японец старался уйти. Тогда Кондик дал две очереди по моторам. Летчик был вынужден посадить самолет. На его борту находилась группа офицеров, которые через переводчика объяснили, что они вылетели из Харбина инспектировать укрепрайоны Квантунской армии, но экипаж, мол, потерял ориентировку и случайно нарушил границу. Инцидент был вскоре урегулирован».
Как и Тимофеенко, Кондик вскоре после начала войны с Германией попал на фронт. До конца 1941 г. он совершил 50 боевых вылетов и сбил 1 Не-111. В конце 1942 г. погиб.
Еще об одном эпизоде того лета скупо свидетельствуют воспоминания советских очевидцев, в т. ч. известного в будущем аса Е.Г. Пепеляева. Из них следует, что днем в воскресенье 15 июня нарушивший в Приморье воздушную границу японский самолет углубился в пределы СССР. С аэродрома Покровка (в 30 км от г. Никольск-Уссурийский) на его перехват ушел дежурный И-16. Нарушитель («моноплан без опознавательных знаков») попытался уйти за границу, прижался к самой земле, что затруднило прицельную стрельбу по нему. Тем не менее, летчик «ишачка» смог сбить «самурая» недалеко от границы. Японец упал на советской территории. По уже сложившейся традиции, после возвращения на свой аэродром героя дня посадили под арест, однако вскоре выпустили. Разбираться на аэродром Покровка прилетел сам командующий войсками Дальневосточного фронта генерал Апанасенко, который объявил летчику благодарность. Правда, имя виновника торжества так и осталось неизвестным!
Всплеск активности японской разведывательной авиации был отмечен летом 1945 г., когда на границе с Маньчжурией Советский Союз стал концентрировать огромную массу техники и живой силы. Конечно, японцы пытались вскрыть места сосредоточения войск и разобраться в планах советского командования.
Как вспоминает Герой Советского Союза бывший начальник политотдела 20-й гвардейской танковой бригады Т. Шашло, один из самолетов-разведчиков был перехвачен в первых числах августа 1945 г. в небе Монголии, в районе горы Модон-Обо. На большой высоте нарушителя «взял в оборот» летчик 12-й ВА ст. л-т Ф. Самченко. Бой длился около двадцати минут, противник попался опытный и умело уходил от огня, постепенно снижаясь на малую высоту. В конечном итоге, Самченко смог подловить японца и сбить его. Горящий самолет упал в степи, вражеский летчик не выжил. Надо сказать, что судьба оказалась неблагосклонной и к победителю — он погиб на третий день войны. Шашло лично знал Самченко еще до войны: он был школьным учителем у будущего летчика.
Имели место также инциденты, когда со стороны океана в советское воздушное пространство заходили японские истребители, преследовавшие американские самолеты. Например, 12 июня 1944 г. пара И-16 из 888-го ИАП (аэродром Озерное) принудила к посадке самолет (по всей видимости, Ки-43 из 54-го сентай), поврежденный в воздушном бою с «Вентурой». 24 июля того же года они спасли от верной гибели подбитую «Вентуру», отогнав японские истребители и сопроводив американца на аэродром у Петропавловска-Камчатского. Также есть данные о том, что 1 августа 1945 г. летчик 6-го ИАП Тихоокеанского флота Александр Голтвенко перехватил и таранил нарушителя, опознанного как Мицубиси А6М «Зеро».
Ветеран ВОВ из Майкопа Н.А. Черненко, служивший в те дни в ПВО Приморской армии наводчиком зенитного орудия, вспоминает, что в августе 1945 г. японские одиночные самолеты, как минимум, два раза появлялись над Владивостоком. Впервые — 1 августа. Хотя и стоял туман, по «японцу» стреляло все, что могло стрелять. Орудие Черненко, в частности, произвело 11 выстрелов. Противник был сбит.
В ходе войны на Тихом океане, в которой СССР до 9 августа 1945 г. не принимал никакого участия, отмечался ряд фактов враждебных действий императорских вооруженных сил против торговых судов Дальневосточного морского пароходства, в т. ч. с применением авиации. Вот самые резонансные.
3 декабря 1941 г. пароход «Перекоп» вышел из Владивостока в порт Сурабайя, что на о. Ява, являвшемся тогда голландским колониальным владением. В ночь на 9 декабря капитан получил по радио информацию о начале военных действий на Тихом океане. «Перекоп», как судно страны, не принимавшей участия в боевых действиях в данном регионе, нес ясно видимые обозначения госпринадлежности, включая Государственный флаг СССР на флагштоке. 10 декабря, около 17 часов, при выходе «Перекопа» из Формозского (Тайваньского) пролива в Южно- Китайском море над судном на высоте 100 м пролетел японский самолет, который сделал два круга над ним и скрылся. 16 декабря, около 15 часов, вновь прилетел японец, ограничившийся опознаванием «Перекопа». 17 декабря, около 10.30, в третий раз появился японский самолет. Его экипаж не стал заниматься распознаванием, а сразу атаковал пароход с малой высоты, сбросив на «Перекоп» несколько бомб. На судне немедленно была объявлена боевая тревога, и капитан приступил к выполнению маневрирования. Между тем, японский самолет вновь пошел в атаку, сбросив еще две бомбы, после чего улетел. Умелое маневрирование спасло судно: попаданий в него не было.
На следующий день, примерно в 12.15, в 15 милях к востоку от о-ва Натуна две большие группы японских самолетов на высоте около 1200 м прошли по корме и носу судна, после чего они соединились в
