Тина ван Лигалон

нужно для счастья!»

* * *

Через три дня Креил ван Рейн снова перевез Елену с сыном к себе домой. Жить ей было негде, да и денег, чтобы снять квартиру — тоже не было. Конечно, он мог просто оплатить ей аренду квартиры, но что-то потянуло его к этой семье, так неожиданно вошедшей в его жизнь, и он решил по-другому.

Мальчику предстояло много месяцев реабилитирующего лечения. Когда он очнулся, выяснилось, что теперь Адам с трудом узнавал мать, почти не мог говорить, разучился ходить. Изменилась динамика управления мышцами тела и всему приходилось учиться сначала.

Елена проводила с Адамом все время, кормила его с ложечки, учила словам, помогала специалисту по реабилитации, который ежедневно по два часа занимался мальчиком. Креил ван Рейн изредка появлялся дома, и в эти часы Елена старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не раздражать приютившего и столько сделавшего для них человека. Она немало знала о Советнике, его привычках и меньше всего ей хотелось бы нервировать его своим видом и даже необходимыми вопросами.

Периодически Креил осматривал Адама, справлялся о темпах реабилитации, каждый раз заставляя замирать у Елены сердце. Ей все казалось, что она с ребенком надоели Советнику, и он только из вежливости терпит их присутствие.

В один из дней, заслышав, что Креил вернулся домой, Елена, как обычно, проскользнула в свою спальню. Было довольно поздно, и она уже уложила Адама спать. Прошло почти два месяца, как они жили в квартире Креила ван Рейна. Мальчик стал довольно уверенно ходить и быстро учился говорить. Елена не могла нарадоваться на ребенка, который совсем не напоминал прежнего Адама. Достаточно смышленый, он внимательно учился, послушно выполнял все распоряжения врачей и учителей, словно понимая, что ему долго придется догонять своих сверстников.

Елена легла в постель, собираясь спать, когда услышала легкий стук в дверь. Она чувствовала Креила ван Рейна, только очень удивилась, потому что раньше, когда он бывал дома, он никогда не заходил к ней.

— Можно войти?

— Входите, — Елена быстро набросила халат и встала с кровати. — Что-то случилось?

Плохого она ждала только одного — что Креил ван Рейн выгонит их из квартиры.

— Как вы ужасно плохо все время думаете обо мне, Елена! — Креил нахмурился, но увидев, как смутилась женщина, пожалел о своих словах. — Извините, никак не хотел огорчить вас. Но, пожалуйста, перестаньте бояться, что я выгоню вас! Мне порядком это надоело!

Елена стояла перед ним, вся сжавшись, опустив голову и совершенно беспомощно-беззащитная.

— Я хотел вас пригласить со мной поужинать. Мне надоело есть одному, тем более, когда рядом интересная женщина, — Креил улыбнулся, увидев огромные изумленные глаза Елены.

— Я… я, — она облизала губы.

— Не хотите?

— Нет-нет, — поспешила ответить она. — Только я переоденусь. Можно?

Креил оценивающе обвел ее фигурку взглядом сверху вниз, совершенно смутив Елену.

— Переоденьтесь. Это отличная идея. — Он вышел, створки двери плавно закрылись за ним.

Елена лихорадочно одевалась, не понимая, почему сердце так и норовит провалиться вниз. Она поправила платье и слегка подкрасилась перед зеркалом, подумав, что не может вспомнить, когда последний раз ужинала с мужчиной. Наверное, это было еще до рождения Адама, когда за ней ухаживал ее бывший муж, бросивший ее сразу после рождения неполноценного ребенка. Еще в роддоме ей предложили отказаться от мальчика, а она, первый раз увидев его, сразу отмела все мысли бросить беззащитное существо.

В гостиной горели свечи, стол был накрыт на двоих, но Креила не было в комнате. Елена растерянно огляделась и комок подкатил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Она попыталась взять себя в руки, вспомнив, что Советник терпеть не мог плачущих женщин.

Креил вынырнул из глубины коридора и широко мысленно улыбнулся ей.

— Ну вот, в этом платье вы выглядите значительно лучше, — он снова проскользил взглядом по ее фигурке. — Садитесь, — он отодвинул кресло, помогая ей сесть.

Елена мялась, не решаясь приступить к еде. Креил налил вино в высокие, сияющие хрусталем, бокалы, и легко поднял свой фужер, обняв прозрачную ножку тонкими длинными пальцами. Елена не могла оторвать взгляд от его утонченной руки.

— Берите вино, Елена. — Креил снова мягко улыбнулся, на этот раз по- настоящему. — Можно мы перейдем на ты?

— Можно. — Она осторожно взяла бокал на неправдоподобно тонкой ножке.

— Я хочу выпить за наше знакомство. Как ни странно даже для меня самого, я очень рад, что смог помочь тебе, Елена.

— Почему это для вас странно? — Она вскинула на него глаза с длинными пушистыми ресницами. Елене было почти сорок, но в полумраке морщины стали незаметны, что сделало ее на десять лет моложе.

— Я долгое время ничего не чувствовал, Елена. А теперь, благодаря вам, словно проснулся. Это и странно.

— Ничего не странно. Вы долго болели, потом тело выздоровело, а мозг, он же остался прежним.

— Ничего себе! Это кто же у нас Вард-Хирург? — Креил рассмеялся. — Ты, меня, просвещаешь в таких вещах?

— Да нет, — Елена снова смутилась.

— Почему ты так легко смущаешься?… Ну хорошо. Давай выпьем за наше знакомство и за то, чтобы с твоим ребенком все было прекрасно, — Креил пригубил вино, мягко улыбнувшись. Елена вздохнула и выпила залпом.

— Я все собиралась поблагодарить вас, Советник…

— Зачем так официально? Зови меня по имени. Мне так значительно приятнее. А благодарить меня не нужно. Я этого не люблю. Кстати, все забываю поговорить с Наташей. Столько тебе наболтала про меня! Никакого уважения к власти.

— Не надо… Креил, — Елена подняла умоляющий взгляд. — Она же хотела мне помочь!

— А если она начнет всем подряд болтать?

— Нет, это только я сообразила, что она очень близка к вам. Только я не знаю, почему к ней так по особенному все относятся. Наташа — обычный человек?

— Не совсем. Ты же заметила, как сложно забраться к ней в голову?

— Очень трудно. Мне так и не удалось.

— Не будем о ней. Это государственная тайна.

— Вы серьезно? — Елена решила, что Креил шутит.

— Лучше расскажи мне о себе. Как получилось, что ты осталась с Адамом одна? Не представляю, как можно было справиться с таким больным ребенком? Это же очень тяжело?

— Не знаю, — Елена вздохнула. — Моя вина, что он такой.

— Почему?

— Да нет. Вы меня не поняли. Просто я считаю, что если я — его мать, то не имела права