Стихотворения и поэмы

В нас оказался непокорный!
Дай руку, брат!»
                       И человек
На незнакомца зорко глянул,
И руку сжал ему, и канул
В толпу сквозь сумеречный снег.
И вслед ему в людском потоке
Сквозь мельтешащий снегопад
Теплом светился взгляд глубокий,
Сияющий Тараса взгляд.
Потом движением безмолвным
Он взгляд на площадь перевел
И с сердцем, новых песен полным,
Неспешно к Щепкину [56] пошел.

Перевод П. Антокольского

5 ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

Разгонистый вздрогнул состав напоследок,
Дохнувши шипучего пара теплом.
И небо, всё в трещинках мартовских веток,
Стало сереть за вагонным стеклом.
Лазурью на глади асфальтного плеса
Синих вагонов застыли ряды.
Прошли часовые. «Максима» колеса
Вскинули брызги талой воды.
Тогда поплыла по перрону вокзала,
И зашумела прибоем толпа
Треухов, фуражек, солдатских папах
В революционных ленточках алых.
Неспешно толпа потекла, как ручей,
Смотрела в вагонные окна и двери,
Чтоб сразу увидеть на дебаркадере
Знакомые лица любимых людей.
И вот они встретились: очи и лица,
Приветные возгласы, стяги, слова.
Москва, ты отныне Советов столица,
Считай, всему свету теперь голова!
И ленинский голос раскатами длится,
Стоустно умноженный: «Здравствуй, Москва!
Так здравствуй, Москва, знаменосец свободы!»
Вот званье отныне и вечно твое!..
И, глядя с вокзала за дали и годы,
Над снежною площадью Ленин встает.
Пусть комкает тучи простуженный ветер,—
Но брезжит весною сквозь мглу и туман
Столица республики, первой на свете
Рабочих республики и крестьян.

На снежных ухабах трясется авто,
Бьют в очи метельного ветра порывы.
Сутулится Ленин в холодном пальто,
Минуя знакомых проулков извивы.
Проезды в завалах, сплошные «хвосты»
У лавок, где очередь зыбко змеится,
Продутые ветром кварталы пусты,
И сумрачно горбятся зданья столицы.
Москва, потерпи, мы подарим тебе
Дворцы по душе и проспекты по росту.
Весь мир уже слышит державную поступь,
Которой идем мы в труде и борьбе.
И если мы даже отступим назад,
За горло грабительски взятые в Бресте,
Воспрянет Москва, и вздохнет Петроград,
И нас не смутят трескотнею тирад
Любители фраз без стыда и без чести.
Страшили, в единство партийное клин
Вбивали, орали на митингах рьяно.
Быть может, еще не ясна до глубин
Вся пропасть их планов, вся прорва обмана.
Чей след потаенный из мрака ведет
К ночному вчера покушенью в Любани?..
Эсеры, анархия… Сволочь и сброд,
Вокзальные орды расклешенной пьяни!..
Как ветром их сдуло, как только, резки,
Команды стегнули их, нагло фасонных,
Когда пулеметы с площадок вагонных
Навстречу им выставили хоботки!..
Нет, поезд не встанет, не сменит маршрута.
Прищурясь, Ильич смотрит вдаль, и видна
Кремлевская — там, за метелью, — стена
Да башня, стоящая прочно и круто,
Высокая Спасская; время свое
Часы отзвонили, пробиты снарядом
В те дни, как вели юнкера канонаду —
Огонь по твердыням Октябрьских боев.

Навытяжку, словно солдаты, застыли
В тужурках и кепках простых патрули,
Когда прозвучали команды вдали