седана «ла саль» с его красивыми «белобокими» покрышками (запасные закреплены на передних крыльях; нужда в колесных цепях сегодня отсутствует, однако комплект их в багажнике имеется — мало ли что), справа от Рассказчика расположился его школьный друг Нед Проспер (оба учатся в первом классе), слева Рут, сестра Неда, тремя годами старшая его. Поездка (семейству Рассказчика о такой и мечтать не приходится) предпринята по случаю дня рождения: Нед родился в день зимнего солнцеворота 1930-го, а Рассказчик за три месяца до него, в осеннее равноденствие того же года, и Просперы, которые лишь недавно переселились в Бриджпорт из раскинувшегося за ручьем Стратфорда, решили отпраздновать эта событие так: съездить в болотистый Саут-Нек, что лежит на принадлежащем округу Эйвон берегу Чесапикского залива, забраться на пожарную сторожевую башню, совсем недавно построенную Гражданским корпусом охраны окружающей среды, который учредил президент Рузвельт (разрешение на строительство выдал от имени местного отделения ГКО мистер Проспер, член совета округа от Демократической партии и одновременно директор Стратфордской младшей средней школы), и полюбоваться закатом самого короткого в году дня из окон оборудованной в верхушке башни наблюдательной будки, подняв в честь уходящего за западный горизонт светила кружки с разлитым по ним из термоса горячим шоколадом и закусив испеченными ко дню рождения коржиками. Вся команда одета по-зимнему: галоши, шарфы, теплые перчатки, вязаные шапочки, свитеры и самые теплые куртки. На мальчиках — вельветовые бриджи и гетры; под юбками дам кроются шерстяные рейтузы. Сидящая впереди элегантная миссис Проспер, преподающая английский язык в частной школе Фентона, соседствующего со Стратфордом городка (Рут перейдет в нее вместо средней школы округа, доучившись до девятого класса — пройдя «первую ступень», так это называется в Фентоне), весело болтает с детьми — время от времени к разговору подключается и ее муж. Всю получасовую поездку по сельским просторам брат с сестрой играют в «коровий покер» по Правилам Семейства Проспер, — сидящий между ними Рассказчик ведет счет очков, мама с папой судействуют: каждый игрок не просто подсчитывает животных, пасущихся с его стороны дороги, — накопленные им очки уменьшаются вдвое, если заправочная станция, которую минует «ла саль», приходится на его сторону, зато он получает два очка, когда правильно определяет породу скотины: айрширская, гернсийская, голштинская или «не знаю» (последнее означает, что не знают ее и судьи; если же знают — одно очко вместо двух). Победитель удостоится особой чести: в предстоящем Великом Восхождении на Сторожевую Башню он будет идти вторым — за папой.
Даже на взгляд незрелого первоклашки контраст с семьей Ньюитт представлялся разительным. Фред Ньюитт, временами продававший страховки, временами автомобили (с его-то помощью Просперы «ла саль» и купили), временами еще что-нибудь, недобрым со своим единственным ребенком не был — просто равнодушным, рассеянным и не очень им интересовавшимся, отчасти, разумеется, и потому, что на плечи его давило бремя сразу двух депрессий: экономической и психологической, которой страдала его жена. Помимо возможных, но непонятных шестилетнему мальчику супружеских проблем и врожденной предрасположенности к меланхолии, Лоррейн Ирвинг Ньюитт угнетало и то, что первое ее с Фредом дитя (девочка, зачатая на два года раньше, чем Джордж) родилось мертвым, и то, что третье (опять-таки девочка, двумя годами позже) стало жертвой выкидыша. Она уверяла, что сыном своим довольна, но и тайны из разочарования, которое внушало ей отсутствие дочери, тоже не делала. «Как это было бы мило (ее излюбленное наречие), если б у тебя появилась сестренка. Ведь мило, правда?» Рассказчик полагал: да, мило, однако что он в этом понимал? Дети Просперов препирались и добродушно шпыняли друг дружку и с тех пор, как мальчики подружились в детском саду, все чаще и чаще вовлекали Рассказчика в свои веселые перепалки и потасовки, и это ему страшно нравилось. И хотя перспектива возвращения в его однодетный дом, к сравнительно безразличным родителям — отец, зарывшийся после долгого, проведенного на какой- то работе дня в газету или деловые бумаги, мать, возящаяся на кухне, или шьющая, или решающая, сидя на веранде в кресле-качалке, кроссворд и неизменно отвечающая (что случилось и после того, как Рассказчик поведал ей о еще не завершившихся приключениях этого дня): «Как это мило!» — не была ему по- настоящему неприятна, контраст от его внимания не ускользал. Дейв и Мэри Проспер вечно то обедали в гостях, то у себя гостей принимали, их можно было увидеть и в клубе, и в церкви, и на школьных праздниках, и на пикниках: с их друзьями или с друзьями детей; Ньюитты же хоть и поддерживали с соседями дружеские отношения, в жизни их почти не участвовали.
— Стало быть, так, ребятки, — начал папа Проспер, когда вся команда высыпала из «ла саля», который остановился у обнесенного забором основания сооруженной из стальных ферм сторожевой башни, возвышавшейся в самом сердце Саут-Нека на сто, самое малое, футов и окруженной соснами и кустами, что росли у замусоренного устричными раковинами проселка. — Из скольких человек состоит наш отряд альпинистов, собирающихся отметить восхождением твой день рождения, а, Нед?
Именинник приступил к тщательному подсчету:
— Один, два, три, четыре, пять!
А затем, лукаво улыбнувшись:
— Или Джи не считается? — Так называл он Рассказчика. — Или я посчитал кого-то два раза?
«Нет» на оба вопроса, постановили родители, а смышленая Рут добавила, что, если бы оба глупых предположения брата оказались верными, у него все равно получилось бы пять.
— Умница, девочка! — захлопала в ладоши ее мама, а Рассказчик между тем пытался постичь арифметическую логику ее замечания. И: — Теперь внимательней, Джорджи. Сколько пар площадок придется нам, отважным альпинистам, одолеть, прежде чем мы доберемся до самого верха? Сосчитай-ка все четные.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… пять пар?
— Вот так совпадение, а? И на каждой второй площадке мы, альпинисты, будем останавливаться и оглядываться вокруг. Так?
— Зачем это? — удивился Нед.
Мы, остальные, понимающе заулыбались, но ничего ему не ответили.
— Порядок же восхождения будет таким: Первым, — мистер П. ткнул себя пальцем в грудь, — идет самый тяжелый член команды, дабы убедиться в прочности сооружения ГКО. Второй — победительница труднейшего коровье-покерного матча, в котором игроки шли ноздря в ноздрю, пока в Рок-Харборе заправочная станция «Тексако» не ополовинила стадо нашего именинника.
— У-у-у! — презрительно восклицает проигравший, а его сестра приседает в триумфальном реверансе.
— За и под ней — наш Почетный Гость, — (Нед поворачивается и отвешивает поклон), — за коим следует Гость Достопочтенный… — то есть Их Покорный, и вправду чувствующий себя почтённым включением в сей счастливый клан, но не умеющий выразить свою благодарность словами, — а вплотную за ним продвигается, замыкая шествие, главная устроительница нашего героического приключения, коей все мы поаплодируем.
Что мы и делаем, между тем как Ма Проспер пародийно воспроизводит реверанс своей дочери и предупреждает, что, если кто-либо из нас надумает споткнуться и упасть, на ее помощь пусть не рассчитывает, поскольку она акрофобка и будет цепляться за перила лестницы, как утопающий за соломинку.
— Акрофобка? — вслух изумляется Рассказчик.
— Поищи в словаре, дурачок, — предлагает Рут.
— Только не ощупью, — добавляет Нед. Все смеются, включая Рассказчика, который шутки не понял, но сознает, что таковая только что прозвучала, — зато он понимает последовавшее за смехом предостережение Неда:
— А то еще Рут под юбку залезешь.
— Поганец! — гневно восклицает его сестра — как будто никто не знает, что под юбкой у нее ничего, кроме теплых рейтуз, не нащупаешь.
Ее папа уже отпер позаимствованным в городе ключом висячий замок калитки, и мы,
