арабесками, далее зал овальной формы, который при большой длине кажется немного узким; декоративная часть в нем очень проста. Направо — помещение, из которого дверь ведет в небольшой театр, довольно красивый… Фасад к саду украшен колоннами. В конце сада находится небольшая часовня, построенная из кирпича: готический стиль, которому старались подражать при ее постройке, производит красивый эффект».
Вот и все, что дошло до нас о первом строении Баженова.
Вслед за каменноостровским дворцом он строит Старый Арсенал (сгорел в 1917 г.). Это простое по плану здание отличалось затейливостью архитектурного оформления: овальные окна, обработка наличников, срезанные углы.
Работа над проектом Старого Арсенала свела Баженова с генералом-фельдцехмейстером князем Григорием Орловым. Отважный и ленивый красавец, «граф и князь Римской империи» Григорий Орлов, один из любовников императрицы и участник убийства ее мужа, проявлял интерес к искусству. На этой почве сблизились зодчий и царедворец.
В тот период Орлов еще пользовался влиянием; этим отчасти объясняется, что Баженова зачислили на службу в «Кабинет ее величества» и дали задание составить архитектурный проект института для «благородных девиц» при Смольном монастыре.
— Ты, — сказал Орлов недавно произведенному в капитаны артиллерии и главному архитектору артиллерийского ведомства Баженову, — сочини такой прожект, чтобы монархиня больше не сумлевалась в талантах отечественных художников…
Баженов улыбнулся и заверил сиятельного графа, что он приложит все силы, чтобы угодить императрице.
В 1767 году проект был готов. Грандиозная композиция института при Смольном монастыре восхитила Екатерину. Она приняла Баженова, наговорила ему много любезных слов и в знак особого благоволения протянула руку для поцелуя. Баженов был растроган и взволнован до слёз. Наконец-то, он приступит к большой, достойной его таланта, работе.
Академия художеств также не забывала Баженова. В ряде писем она вопрошала зодчего: когда же будет оплачен счет «деньгам, потраченным на парадную форму, 95 руб. 4? коп. и на обратную поездку из чужих краев 200 рублей». Баженов писал ответы, тщетно стараясь доказать, что претензии Академии неосновательны. Наоборот, по представленным расходным документам, ему еще причитается жалованья, неоплаченного за границей, 1567 руб. 82? коп., «вследствие чего он там терпел несносную нужду». Но это не убедило Академию, и деньги были удержаны из жалованья Баженова…
Между тем проект Смольного института дает уже достаточно ясное представление о зрелости мастерства молодого зодчего: «Один план этого гигантского сооружения является настоящим шедевром по остроумию и неисчерпаемой изобретательности… Будь это здание построено, мы имели бы в нем одно из величайших произведений русского зодчего» (И. Грабарь).
В. И. Баженов. План 2-го этажа Смольного института.
Неожиданно, по странному и непонятному капризу Екатерины, постройка Смольного института была поручена Кваренги…
Баженов пережил новое потрясение.
Великие зодчие того времени были подлинными мастерами-строителями — не чертеж на бумаге, не модель из гипса, а
Ни одного своего замысла, — из тех, где он вкладывал всю силу своего мастерства, — не мог Баженов осуществить в неприветливом Петербурге. Он стремился в Москву. Может быть, там ему удастся осуществить свою мечту: построить новый город, воссоздать на своей родной земле величайшие образцы искусства, виденное и изученные в далеких странах Запада.
Баженов поведал Орлову свой грандиозный план перестройки Москвы, начиная с Кремля.
Орлов знал, что Екатерина II не любит Москвы. В одном из писем к Дидро она писала: «Москва столица безделья… сброд разношерстной толпы, которая всегда готова сопротивляться доброму порядку, страстно любит рассказы о всяких возмущениях и питает ими свой ум… Фабрики огромной величины, которые имели безрассудство там построить и в которых чрезмерное количество рабочих… увеличивают смуты».
Однако Орлов почувствовал грандиозность баженовского плана, его поразила широта замысла и то величие, которое сулило России осуществление этого строительства. Он довел о нем до сведения Екатерины.
Царица живо ухватилась за эту идею.
Баженов отправился в Москву. В Москве проект Большого Кремлевского дворца окончательно созрел и оформился в грандиозных масштабах.
БОЛЬШОЙ КРЕМЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ
В одном из кремлевских дворцов под кабинет генерал-фельдцехмейстера отведена зала с двумя огромными стрельчатыми окнами. Два молодых человека, склонившиеся над разложенным на столе чертежом, терялись в ее просторе. Один из них, с красивым открытым лицом, в генеральском мундире с орденами — Орлов, другой — офицер в зеленом форменном кафтане с черными отворотами и светлыми пуговицами — Баженов, капитан артиллерии, никогда не имевший дела с пушками.
Баженов выпрямился над картой — добела напудренный парик, оставляя большую часть лба открытой, придавал еще большую яркость румяному лицу и усиливал блеск глаз.
Баженов развертывал перед Орловым план строения Большого Кремлевского дворца.
— На это дело, ваше сиятельство, может даже нехватит человеческой жизни. Надо думать и готовить продолжателей этого, обучить их…
Орлов, сибарит и кутила, относился безразлично к тому, что будет после его смерти. План Баженова увлек его своей новизной и грандиозностью; быть может; принимая участие в его осуществлении, он улучшит свое положение при дворе Екатерины II, место фаворита которой он вынужден был уступить более счастливому и опасному сопернику — Потемкину. Орлов с некоторым равнодушием слушал скучный, как ему казалось, план Баженова о подготовке новых архитектурных сил.
Баженов докладывал о составе «архитекторской команды» при модельном доме.
— Они должны со временем быть надежными помощниками при таком великом строении, как кремлевское. Начало работы от меня будет принято моими учениками, и после смерти моей они останутся с несколькими моими мыслями по привычке с малых лет.
Выслушав Баженова, Орлов сказал:
— Так смотри, Василий Иванович, не ударь лицом в грязь. Бецкий все выдвигает своих иностранцев.
Баженов знал, что в Петербурге при дворе ведутся глухие интриги, чтобы опорочить план и самую идею московского строительства. Компорези утверждал, что Баженов неправильно составил смету, преуменьшив стоимость дворца; Кваренги заявил, что дворец перегружен украшениями и вообще чересчур тяжел…
Но Баженов верил в размах и широту взглядов Екатерины.
— Мы с вами, господин Баженов, — сказала императрица на аудиенции, — не токмо Москву, все города империи перестроим…
В самом конце Петровского арсенала в Кремле, окнами к его вековой ограде, находилось жилье
