Большинство из тех, кто был там взят в плен или убит, были люди Данияль-султана.1 По его возвращении, утешая его, я написал ему письмо, в нем вот эти два стиха:
Стоит ли печалиться, когда есть уже предрешения.2 Мы стремимся, поистине, к достижению только того, что
предрешено.
Владыка решает, а рабы — на них долг быть довольными. Ведь каждый из них [будет] вознагражден.
Заключение. Сочинил этот поэт Мирза Али, будучи огорчен заключением его здесь и гневаясь.3
1 В рукописи А глосса: „Т. е. из округов Караха и Кынсыра, правителем которых был Данияль-султан. От сына автора'.
2 В рукописи А глосса: „Которые исходят от творца земли. От сына автора'.
3 В рукописи К глосса: „Эта касыда из сборника произведений поэта [Мирзы Али] ал-Ахди. Когда он попал в заключение к имаму и Данияль-султаиу, то Данияль пообещал ему ответить на вто его письмо [в котором заключалась касыда], но промедлил несколько дней, желая исполнить данное обещание и забыв вследствие того, что постигло его из событий и печалей при разлуке с ним [Мирзой Али?]. От автора'.
106
Поистине, я — чужеземец. Моя книга — мой друг. Поистине, я — одинок. Горе мое — мой собеседник.
Я был поражен заботой и скорбью настолько, что Где же мне равный? где мне подобный?
Я удален от всего, что у меня было. Где же мое дешевое? где мое дорогое?
Пришли уж в расстройство моя мысль, мой ум и мое понимание. Ну, как я буду беседовать с плохим размышлением?
Я не мог понять того, что прошло надо мной, Будь то в четверг или среду.
Не было для меня приятным то, чем я питался, И горькой мне была прохладительность чаши.
Я жалуюсь аллаху на мое огорчение и мою трудность, Я стал слабым, презренным не имея покровов [защиты].
Спроса на меня не осталось ни у какого народа, Мои чистые деньги для них стали как мелочь копеек.
Надеялся я на пользу от людей этого времени, Но они оказались общиной людей злосчастий.
Я встал перед ними, чтобы их возвысить,
А мое стояние им показалось подобно сидению.
Я служил им, дабы были они благодарны.
Любой из них возглавляемый был надо мной возглавляющим.
А они погубили справедливости и благодарны не были. Искомое нами они заменили обратным ему.
Для каждого мужа, который хранит обещания, Уединенность сердец — лекарство для душ.
Веселость лица — доказательство верности, Нет пользы от грозного и угрюмого.
Содействия моего владыки заставляют распускаться узлы И отсекают бедствия так же, как отсекают секиры.
107
Аллах! тяжелое сделай легким для нас. Обрадуй, милосердный, мои несчастия-беды.
О истина! Приведи меня к истине, о мой владыка. К истине того, кто не шел как эти язычники.
В 1264 [году] я был посажен в тюрьму глубокую, Заключен был в темницу темную.
Посылай же молитву и мир преславному, Пока тянутся строки и длится бумага.
И Мирза Али взывает к своему владыке:
О владыка, будь для меня [защитником] и уничтожь творящего против меня козни.
В параллель стихам Мирзы Али я сочинил стихи в утешение путем назидания и с призывом благосло вения для тех, кто остался там из пленников. Мои слова:
Я прославляю владыку главного посланника, Молитва над ним и сладостный мир.
Что за удивление—жалоба сотворенного
На того, кто перед людьми стоит на молитве,1
Объединив все условия и выполнив все основания Словом и делом, молится с возглавляющим сердцем,2
С умыванием и омовением, с обращением молитвы в сторону
„кыблы**,3
С сохранением времени [молитвы] и покрытием покровами.
У него — и еда и питье, но он хотя бы похлебки или воды (Всегда] недостаточной тронул.
1 Т. е. на имама, главная обязанность которого стоять на молитве впереди всей общины, представительствовать перед аллахом от молящихся.
2 Т. е. молится от чистого сердца, соблюдая все правила моления.
3 „Кыбла'—'Сторона по направлению к Мекке, куда поворачиваются лицом мусульмане во время совершения молитвы.
107
Нет, он обязательно дождется утешения трудностей, Посредством милости тайной, или дорогого подарка.
Беседует о ним тайно сердце сокрушения,
Отсекая примеры людей, имеющих позорные мысли.
Нет пользы, которую бы мог принести любой возглавляющий
из них,
И нет вреда, который могла бы оттолкнуть мощь их возгла-
вителя.
Хвала за то, что мечеть — место твоего испытания, И за то, что ты не был испытан ни в какой церкви.1
Когда бы ни захотел устроитель всего какое-либо дело, [Он совершает его], вырывая насаждения человека.
Да, и я жалуюсь, [прося] аллаха о братьях в религии, Которые остаются в оковах, пленниками у русских.
Разве они могут совершать молитву, [находясь] В заключении у противника — сурового врага.
Над ними надзиратель сердитый, упорный, С неприятной речью и злоперечащим нравом.
Какое уж там омовение, какое уж обращение к кыбле И соблюдение времени молитвы для этого узника.
Откуда им питье и пища,
Чистые и очищающие в тюрьме „аруса'.2
О владыко, владыко, владыко, ты — избавление от Заботы опечаленного и от скорби в тюрьму заключенного.
Ты — освобождение каждого беспорочного пленника Для исповедания веры и благодеяний вопреки злу.
1 Т. е. что ты был наказав в мусульманской среде, а не среди христиан.
2 Значение слова „арус' в данном контексте непонятно, обычное его значение — жених. М. б. автор ошибочно употребил его в значении „рус-
и и
скии .
108
Этим утешает Карахский в горе сердце ахдийца,1 Сведущего в стихах, и „корону голов'.2
Я подражаю стихам безупречным, декламацией их 1} возвышенном их расплавлении, как свет солнц.
В 1264 [году] мы восхваляем аллаха, нашего владыку, за то* Что он наградил нас оставлением заблуждений.
Да благословит он и ниспошлет молитву над преславным, Вестником радости, предостерегающим и стирающим всякие
