трепещущим от волнения сердца: «О владыко, о мой господин, если мое намерение, мои старания, усилия и мое сражение за веру перед тобою чисты и находят одобрение у твоего посланца, то не удаляй меня от соседства с твоим пророком, дай мне умереть в хараме твоего любимца, покажи мне его лицо, награди меня его любовью, воскреси меня среди постоянно находящихся при нем и не лишай меня его заступничества»'.
Затем, в 1287 г., он стоял напротив благородной горницы в последнюю треть ночи великих ночей [т. е. месяца рамадана], усердно прося с покорностью и сокрушением, чтобы он [аллах] показал ему еще до его смерти своего избранного любимца, слабым голосом, стеная и рыдая со слезами, льющимися из томяще гося сердца. И открылся ему вид тайны бытия и обнаружился ему духовный облик владельца достохваль- ного места стояния. Он принялся целовать его благородную руку по его указанию, и говорил с ним [пророк] ясной и членораздельной речью. Стала благоуханной душа его, состояние его стало безмятежным, благодаря обширности потока милостей и божественных сияний. Благородный Рауда заблистал этими сияниями. И он вернулся к своей семье; все члены его тела трепетали от страха перед тем, что он только что видел, его
156
сердце волновалось и билось от растерянности пред этим, а слезы текли потоком.
После этого события его постигла слабость, увеличение болезни и стремление к владыке всего сотво ренного. Приход посланца аллаха проник в его душу, и он ни о чем не вспоминал в своих думах, кроме как о нем.
Затем в ночь заклания1 этого 1287 [4III1871] г. он переселился к чистоте его милосердия. Его похоро нили в саду ал-Бакия за надгробным мавзолеем Абба-сидов'. Конец.
Передавал упомянутый Абдуллах со слов этого шейха о том, что собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из ученых, суфиев и мистически настроенных людей плакали и говорили: „О султан ислама! О венец сражающихся за веру и защитник религии, смерть твоя — великое бедствие'. К его трупу столпилось на местности ал-Бакия ал-Гаркад, желая снискать благословения, неисчислимое множе ство народу. И вдруг заговорили его останки, когда достигли ал-Бакия: „О могила моя, будь светом для души моей и [райским] садом для моего спокойствия'. Конец.
Передавал мне человек, заслуживающий доверия, мой гость, рассудительный Исхак ал-Урмави из рав нины со слов одного хаджи, идущего по пути учения шейха тариката Яхсави, о том, что когда умер шейх Шамиль, да будет свята его душа, в Медине, то его тело принесли к месту нахождения благородной могилы [т. е. могилы Мухаммеда], да будет молитва аллаха над прославившим ее, и оставили его для молитвы над ним. Старший из их шейхов призывал благословение аллаха, а все остальные заключали „амин'.
156
Эгот старший из шейхов сказал [обращаясь к могиле Мухаммеда] следующее: „Поистине, этот шейх Шамиль приложил все свои усилия для распространения твоего шариата, ради которого ты был послан. Он * справедливо сражался на пути аллаха всевышнего за веру, для возвеличения религии твоей до тех пор, пока не пленили его враги. Затем он спасся, [укрывшись] в священном доме аллаха и местопребывании твоей благородной могилы. И, истинно, мы все присутствующие, ища у тебя заступничества для него и свидетельствуя в его пользу об этом упомянутом [приложении всех усилий Шамилем], все до единого — перед тобой. Итак прими же это свидетельствование от нас и возьми его [и поставь] перед собою для заступничества перед твоим благородным подателем владыкой'. Конец.
Гази Мухаммед сказал редактору в Медине: „Когда заболел Шамиль в Медине, весть об этом была по слана ко мне и пришла в тот город, где я находился, однако мне не дали знать об этой вести, а скрыли ее от меня. Когда же я о ней узнал от некоторых людей, то я потребовал от них [русских] разрешения на поездку к родителю, и они мне разрешили'. Конец.
Затем Гази Мухаммед спасся из плена [русских] и жил в Медине с семьей своего отца, оказывая гостеприимство посетителям из паломников и помогая деньгами нуждающимся. Затем он умер в 1321 [1903—1904] г. в Медине.
Дополнение, обращающее на себя внимание
Шейх Шамиль был создан для обновления религии в этом краю и разрушения строений творящих по роки. И после того как он был схвачен, стали группа за группой и снова группа за группой следовать по его пути, и они попадали в трудное положение.
157
Затем в 1294 [1877] г. пришла в движение таким же порядком межусобица Сугратля и их последователей и объяли их бедствия, ломались спины. Этими несчастьями отягощались ученые и верные. Поистине, мы от аллаха и к нему возвращаемся. Хвала тому, кто остается вечно и кто вновь возвращает на утро все так же, как он это начал. Как далек твой владыко, владыко величия от того, как они его описывают. Мир над посланниками и хвала аллаху, владыке миров. Молитва аллаха и мир над посланцем его Мухаммедом, его семьей и всеми его сподвижниками. Хвала аллаху, владетелю миров.
-1-
Завершилось редактирование этой книги при содействии подателя, вышнего владыки, рукою дряхлого Хабибуллаха, сына автора Мухаммеда Тахира ал-Карахи Дагестанского.
И то, что найдешь ты, читатель, в этой копии не согласующимся с оригиналом в части пропусков, за мены и дополнений, то все это заведомо и предумышленно в интересах дела. И я прошу славного аллаха посодействовать мне придерживаться твердой религии и сделать меня [находящимся] среди благочестивых, присоединить меня к борцам за веру и искренним. О боже, прости нас, наших отцов, матерей, наши семьи и всех мусульман. Хвала аллаху, владыке миров, молитва его и мир над господином посланцев всякий раз, когда вспоминают его вспоминающие и пренебрегают упоминанием его пренебрегающие. В зул-хиджже 1321 [II—III 1904] г.
Дополнения редактора книги
Именем аллаха милостивого и милосердного, хвала аллаху высокому и всевышнему подателю, молитва и мир над тем, кому дарована мудрость и разрешение
157
споров — Мухаммеду с его семьей и сподвижниками, которые сражались и употребляли все старания для возвышения религии и распространения справедливости.
А затем. Эти немногие листки, которые написал Хабибуллах в надежде, что ими воспользуются рабы аллаха, подобало бы назвать „Разъяснением выражений, [употребляемых] в «Книге битв»', которую составил мой покойный родитель, известный ученый Мухаммед Тахир ал-Карахи Дагестанский, да будет благосклонен аллах всевышний к жителям его [Дагестана] и помилует своими щедротами и милостью своего посланника, владетеля заступничеств, который сказал: „Старания по намерениям'. Амин.
Причина составления этой книги [заключается] в том, что имам Шамиль, да помилует его аллах все вышний, говорил раз за разом Мухаммеду Тахиру: „Я хотел бы собрать рассказы про случившиеся в мое время события; однако я не могу найти досуга для этого по занятости всякими делами и войнами'. Затем зимой одного года он поселил его в своем доме в Дарго. Они сходились в сумерки в одной комнатке, и Шамиль диктовал и рассказывал про случившееся на неарабском языке, а Мухаммед Тахир переводил на арабский и записывал днем, что тот тогда рассказал. Для события, при котором сам Шамиль не был, он призывал явиться того, кто был при этом событии, для того чтобы он рассказал, а Мухаммед Тахир записал. Так он составил книгу до конца главы о возвращении Джемаль ад-Дина, сына имама, к нему из рук неверных. Затем оттуда до конца он собрал ее сообразно с тем, что узнал и услышал от людей, за исключением того, что добавил я из посланий имама и падишаха или изменил в интересах дела.
Мюрид — на языке тех, кто находился в государстве Шамиля, — это тот, кто трудится под управле-
158
нием шариата и подчиняется ему хотя бы внешне. Мунафик, или то же самое муртадд [отступник], — тот, кто склонился к врагу или неверному или убежал к нему или жил под его управлением, хотя бы он и был искренним правоверным. В этих двух значениях употребляются эти слова в „Книге битв...' в раз личных местах.
Рассказ. Сообщил мне родитель, да помилует его аллах всевышний, о том, что однажды он, Шамиль и один его товарищ были в худжре. Шамиль сказал наблюдающему: „Истинно, какой-то человек у двери сокрушает меня. Посмотри, кто это там'.
