задолго до моего рождения. В этом месте все казалось таким невероятным и волшебным, что я даже придумала историю о короле и королеве, проживших здесь множество счастливых дней. А может, им принадлежал весь Старый город?
Стоило только оказаться в Баб-аль-Йемене, как на нас обрушивалось море звуков: крики торговцев смешивались с потрескиванием старых кассет и завываниями босоногих попрошаек. На углу вас мог схватить за ногу чистильщик обуви и предложить свои услуги. А потом призыв к молитве внезапно перекрывал всю эту разноголосицу.
Я очень любила принюхиваться к запахам, наполнявшим улицы Баб-аль-Йемена, старалась различить пряные ароматы тмина, корицы, гвоздики, изюма, доносившиеся из многочисленных лавочек. Иногда приходилось вставать на носочки, чтобы получше разглядеть разложенное на слишком высоких для меня прилавках. Передо мной раскидывалось сказочное многообразие товаров: серебряные клинки
В Баб-аль-Йемене мы иногда сталкивались с женщинами, кутавшимися в длинные разноцветные покрывала —
Однажды в полдень, когда мы с тетей отправились за покупками, нас разлучила плотная толпа, заполнившая улицы Старого города. Сказочный мир Баб-аль-Йемена завораживал своими чудесами. Наконец я поняла, что заблудилась, и повернула назад, чтобы найти дорогу. Но вскоре обнаружилось, что все улочки похожи одна на другую. На следующей нужно свернуть направо? Или налево?
Окончательно растерявшись, я села на корточки и заплакала. После двух часов бесцельных блужданий по городу меня заметил продавец, знавший мою тетю.
— Нуджуд, когда же ты перестанешь витать в облаках! — закричала она, хватая меня за руку.
И сейчас, сидя на заднем сиденье машины, окруженная чужими людьми, я чувствовала себя потерянной, совсем как тогда. Но на этот раз меня окружал жестокий реальный мир. Не было магии пряных ароматов, гостеприимных улыбок продавцов, которые предлагали детям попробовать еще горячие пирожки. Жизнь двигалась в совершенно новом направлении, в мир взрослых, где нет места детским грезам, где у всех на лицах застыли неподвижные маски и никому не было до меня дела.
Столица осталась позади. Вскоре дорога превратилась в длинную черную ленту, обвивающую холмы и долины. На каждом повороте я крепко цеплялась за ручку сиденья. Желудок поднимался куда-то к горлу, а потом противно скручивался. Несколько раз приходилось изо всех сил сжиматься, чтобы удержать внутри его содержимое. Лучше умереть, чем просить мужа остановиться на обочине и дать мне подышать свежим воздухом. Чтобы сдержаться, я медленно сглатывала слюну, стараясь это делать как можно тише.
Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, которые неизменно возникали в голове, стоило только взглянуть на своих спутников, я решила поиграть в игру: надо смотреть в окно и замечать мельчайшие детали пейзажа. Старые разрушенные крепости, примостившиеся у подножия гор. Темно-коричневые домики с белыми окнами, которые напомнили о Баб-аль-Йемене. Кактусы, растущие по обочинам дороги. Пересохшие ущелья чередовались с зелеными долинами, где щипали траву задумчивые козы. И коровы. Женщины с лицами, скрытыми за темными платками. Кажется, я заметила двух раздавленных машинами кошек, но успела закрыть глаза прежде, чем эта картинка отпечаталась у меня в памяти. Когда я их открыла, нас уже окружал бескрайний океан ката. Слева, справа — зеленые волны, до самого горизонта. Поле выглядело великолепно и дышало невероятной свежестью!
—
Как странно устроена жизнь, подумала я. Даже красивые вещи могут приносить вред. Лишь злые люди приносят горе… Это трудно понять…
Чуть подальше, справа от дороги, я заметила Кокабан, крошечную деревеньку из камня, на самой вершине холма. Помню, мы с родителями всегда проезжали мимо нее, когда я была маленькая и мы отправлялись на празднование Аида в другое селение. Говорят, что женщины Кокабана очень стройные и красивые, потому что им каждое утро приходится спускаться вниз для работы в полях. Час на спуск. Час на подъем. Настоящие спортивные упражнения! Сколько же сил и упорства нужно иметь!
Меня разбудило громкое рычание мотора. Сколько времени длился мой сон? Сколько километров осталось позади? Обо всем этом я не имела ни малейшего представления.
— И раз… и два… и три!
Позади машины толпилось полдюжины мужчин. Упершись руками в багажник, они изо всех сил толкали застрявший в яме автомобиль. Задыхаясь в облаке пыли, поднятой буксующими колесами, я пыталась рассмотреть табличку с названием сухой и бесплодной деревни, куда мы добрались. Арджом. Очевидно, мы оставили позади асфальтированное шоссе и ехали по разбитой каменистой сельской дороге, идущей вдоль обрыва, пока не завязли в глубокой канаве. Машина застряла намертво.
— Вам лучше развернуться! По этой дороге не проедешь, дальше только хуже, — посоветовал местный житель, чье лицо было закрыто красно-белой тканью.
— Но нам нужно добраться до Кхарджи! — воскликнул отчаявшийся водитель.
— На этой машине? Да вы шутите!
— И что же делать?
— Попробуйте доехать на осле.
— На осле?! Как вы себе это представляете? У нас в машине женщины, им будет тяжело…
— Послушайте, советую вам нанята одного паренька. Он часто возит народ туда-сюда, у него и специальные покрышки на машине стоят. Их приходится менять каждые два месяца — представляете, какая тут дорога!
Итак, было решено пересесть в другую машину. Пока взрослые перетаскивали багаж, я пользовалась минутами нежданного отдыха, чтобы размять ноги. Старалась дышать как можно глубже, чтобы наполнить легкие свежим горным воздухом. Было так жарко, что коричневое платье — оно все еще было на мне, под черным покрывалом, — неприятно липло к телу. Я подобрала подол, чтобы подойти к краю обрыва. Вади Ла'а! Внизу, далеко-далеко, была видна Вади Ла'а, долина, где находится моя родная деревня. Она ничуть не изменилась! Хотя я была слишком маленькой, когда мы уехали оттуда, поэтому нельзя сказать наверняка. Возможно, детские воспоминания смешались с впечатлениями от редких поездок в деревню с родителями. Или на них наложились образы с пожелтевших фотографий из старого альбома, который порой со слезами на глазах листал папа. Перед глазами внезапно возник любимый дедушка Жад. Когда он умер в прошлом году, я долго плакала и никак не могла успокоиться. Он всегда носил на голове белый тюрбан, длинная седеющая борода никак не сочеталась с густыми темно-коричневыми бровями. Иногда он сажал меня к себе на колени и со смехом «ронял» вниз, чтобы поймать в последнюю секунду. Я была уверена в том, что, даже если мир начнет рушиться, он придет мне на помощь и спасет. Но дедушка ушел из жизни слишком рано.
— Нуджуд! Нуджуд!
Я обернулась, не понимая, кто меня зовет. Голос совсем незнакомый. Непривычный тембр царапал слух и был совсем непохож на дедушкин — его я бы могла узнать с закрытыми глазами. Оказалось, что это муж обращается ко мне впервые с тех пор, как мы выехали из Саны. Почти не глядя в мою сторону, он объявил, что нам пора уезжать. Я кивнула и направилась к нашей новой «карете»: красно-белому пикапу марки «Тойота», практически целиком покрытому ржавчиной. Меня посадили впереди, между закутанной в покрывало невесткой и другим шофером. Мужчины забрались назад, в открытый кузов, вместе с другими пассажирами, которым надо было добраться до Кхарджи.
— Держитесь крепче, будет трясти! — предупредил водитель.
