фельдфебелем Е.К. Экипаж, имевший секретное задание сбить над Северным морем английский курьерский самолет «Москито», летевший из Англии в Швецию, сообщал о возгорании мотора, а вскоре после этого об аварийном приводнении. Оберст-лейтенант фон Погнарц из штаба ночных бомбардировщиков тотчас же приказал отправить спасательный самолет в квадрат 88/41, который нашел там три пустые резиновые лодки.
В тот же день, в 18:05, пилот ВМ-515Т «Спитфайра» лейтенант Роской из 165-й цейлонской эскадрильи, который вместе с сержантом Скейманом совершал патрульный полет вдоль северошотландского побережья между Питерхедом и Абердином, заметил немецкий самолет. Роской: «Машина, о которой сообщила нам радарная станция, шла западным курсом примерно в 15 милях восточнее Питерхеда. Я со всей скоростью направился навстречу, чтобы отрезать ее от побережья. За 5 миль до берега самолет изменил курс и пошел на юг. Когда же я, наконец, смог отрезать ей путь на восток, машина уже находилась примерно на 1 милю в глубине страны. Между тем я определил этот самолет как «Юнкерс- 88» и стал уже готовиться к атаке, как внезапно увидел, что у самолета стали выдвигаться шасси и в воздух полетели красные сигнальные ракеты. Затем самолет стал покачивать несущими плоскостями. Я приблизился к нему и показал рукой знак следовать за мной. Одновременно приказал сержанту Скейману сопровождать немца в сторону аэродрома Дюк.
Над аэродромом «Юнкере» еще раз выстрелил сигнальными ракетами, сделал короткий поворот и сел. Я следовал за ним, пока он не остановился с выключенным мотором у кромки поля, и затем взял в плен трех немцев».
В то время как в Грове оберст-лейтенант фон Погнарц сообщал в штаб 3-й эскадрильи ночных истребителей о потере самолета, экипаж «Юнкерса-88» D5+EV шел пить чай по взлетной полосе аэродрома Дюк, маленького шотландского местечка в 25 километрах северо-западнее Абердина. Немецкий самолет тут же закатили в ангар, а командир аэродрома тотчас же отправил шифрованную телеграмму в Лондон.
И никто в Дюке даже и не представлял, что именно здесь закончилась хитроумная шахматная партия, разыгранная английской разведкой Сикрет интеллидженс сервис[11] против люфтваффе: ночной истребитель Ju-88 C-6/R-1 с совершенно секретным радаром «Лихтенштейн ВС» на борту находился теперь у англичан целый и невредимый. Пилот самолета, обер-лейтенант H.S., был агентом СИС, а его отец, социал-демократ, в свое время личный референт канцлера Штресеманна, находился в подполье.
На следующий день, 10 мая 1943 года, в Дюк прибыл офицер Королевских ВВС, знающий немецкий, и обер-лейтенант H.S. сделал ему детальный доклад об организации, классификации и тактике немецких авиабаз ночных истребителей в Дании, а также дал некоторые советы, как англичанам лучше защитить свои машины от ночных истребителей и избежать пеленгации системами «Фрейя» и «Вюрцбург». Таким образом эти и другие сведения, которые мог знать только немецкий ночной истребитель, английский маршал авиации Харрис получил из первых рук.
11 мая из Лондона за «Юнкерсом-88» прибыл доктор Джонс. Джонс, который являлся одним из лучших специалистов-радарщиков и уже в 1937 году одним из первых стал заниматься системами, создающими помехи в эфире, должен был поговорить с обер- лейтенантом H.S. как специалист и совершить серию испытательных полетов.
На угнанном «Юнкерсе-88» (D5+EV) были закрашены старые немецкие опознавательные знаки и нарисованы новые английские, и он, став теперь самолетом под № PJ-876, вылетел в сопровождении «Спитфайра» в испытательный центр английских ВВС в Фернбороу. Чтобы приблизиться к реальному бою, испытания проводились ночами с участием бомбардировщика «Галифакс», с которым у перекрашенного «Юнкерса» была импровизированная дуэль. Она проводилась настолько стремительно, что самолеты едва не сталкивались друг с другом. Вывод, который сделал доктор Джонс о немецком бортовом радаре, был поразительным: созданная для деактивации немецкой радарной системы «Вюрцбург» английская система «Виндов» была бессильна против «Лихтенштейна ВС».
12 мая 1943 года остатки дивизий войсковой группы «Африка» генерал-полковника фон Арнима прекратили борьбу, а на следующий день капитулировала 1-я итальянская армия генерал-полковника Мессе. Бои в Африке закончились. Теперь союзники взялись за подготовку вторжения на Сицилию. Таким образом, целью авиационных налетов становились гавани, железнодорожные узловые станции и, прежде всего, аэродромы на острове ив Южной Италии.
В ночь с 13 на 14 мая 1943 года англичане вновь атаковали заводы «Шкода» в чехословацком Пильзене. И точно так же, как и месяц назад, бомбардировщики ошиблись целью: 141 самолет сбросил большую часть своих бомб (527 тонн) в нескольких километрах от нужного места. При этом было сбито 9 самолетов.
Только после провала в снабжении окруженных войск под Сталинградом и в Тунисе 15 мая 1943 года была начата реорганизация транспортной авиации рейха и одновременно создание других военно-воздушных подразделений. Вместе с этим была создана должность генерала транспортной авиации. Сформировались транспортные эскадрильи, и все самолеты получили свои тактические опознавательные знаки.
Вечером, 16 мая 1943 года, с аэродрома Скемптон (Йоркшир) вылетели 19 бомбардировщиков «Ланкастер» для выполнения авантюрной задачи — стратегической точечной ночной бомбардировки дамб на плотинах в Мёне, Сорпе и Эдере. Этот налет, апогей битвы за Рур, должны были провести вновь созданные специальные подразделения под командованием Гиб-сона. Пилотам, среди которых самому молодому было 23 года, перед стартом было сказано, что их операция явится существенным вкладом в окончание войны.
Плотины Мёне и Сорпе регулировали около двух третей потребности в воде для Рурской области, а плотина Эдер — состояние воды для Везера и Фулды. При их разрушении на долгие месяцы остановилась бы работа промышленности и транспорта, а также подача питьевой воды в большинство промышленных районов.
Огромные, похожие на барабаны бомбы весом в тонны крепились к переделанным «Ланкастерам» и были предназначены для взрыва дамбы. Непосредственно перед их сбросом самолеты с помощью дополнительного мотора должны были перевести бомбы в состояние вращения. Бомбы, падая в воду, прыгали по воде, минуя таким образом заградительные торпедные сети, и, ударяясь о стену дамбы, шли на дно, где взрывались с помощью гидростатического взрывателя на установленной глубине. Эта бомба являлась творением доктора Уоллеса.
Поскольку водоподъемные плотины находились в глубоких долинах между горами, а самолеты пикировали на них со скоростью 370 километров в час и сбрасывали свои бомбы на высоте 20 метров, им нужно было после сброса как можно скорее уйти вверх, чтобы не попасть под воздействие взрывной волны.
Командир Гибсон: «Между Хаммом и Соестом мы повернули направо, где увидели холмы Рура. Перелетев их, мы оказались сначала над озером Мёне, а затем и над самой плотиной, мощной и необъятной. Она лежала под нами, как на ладони, и напоминала с высоты полета модель… Затем немцы открыли огонь, и это был ужасный момент. Мы находились к этому времени в нескольких сотнях метрах от дамбы, и специальный механизм на борту самолета, благодаря которому бомба должна вращаться, уже начал работать. Мой самолет казался мне таким крошечным в сравнении с огромной дамбой. Я чувствовал запах сгоревшего пороха и видел пролетающие мимо осветительные ракеты, а затем крик: «Сбросить бомбы!!!»
Пока мы еще кружили над озером, нам были видны вздыбившиеся вверх огромные фонтаны воды. Вначале показалось, что это взорвалась плотина. Затем над деревьями прошумела еще одна машина. Когда самолет был примерно в 100 метрах от плотины, кто-то крикнул: «Боже! В него попали!» Я еще видел, как падала бомба, а неподалеку от электростанции рухнула наша машина. Затем я приказал следующему экипажу начать бомбардировку… Опять произошел этот невероятный взрыв, который возмутил всю поверхность озера. Если теория конструктора бомбы Уоллеса верна, то плотина должна была уже прорваться. Но она прорвалась только после шестого взрыва.
Я летел над дамбой и не верил своим глазам. В ней был пролом, шириной около 100 метров, через который устремились огромные массы воды. Зенитки уже не стреляли. Все было тихо, был слышен только шум падающей воды. Мы же полетели дальше, к плотине Эдер. Ее стену было трудно увидеть, так как в долине уже сгустился туман. И хотя дамба была незащищена, нам с большим трудом, после потери одной машины, удалось разрушить ее…»
Огромные массы обрушившейся воды смели на своем пути отдельные селения, хозяйственные постройки, железнодорожное полотно, барачный лагерь украинских работниц, загоны для домашнего скота. Отдельные части городков были затоплены, около 1200 человек утонуло. Весь хаос был дополнен практически не сработавшей противовоздушной обороной и отсутствием системы предупреждения на случай нападения.
Но самая важная дамба, Скорпи, осталась цела. Две других, плотины Эннепе и Листер, вообще не подверглись нападению. И хотя плотины Мёне и Эдер были сильно повреждены, их смогли восстановить через два месяца. Их разрушение практически не отразилось на работе промышленности в Рурской области. Из 19 вылетевших на эту операцию «Ланкастеров» 8 назад не вернулись. Из-за высоких потерь (42 процента) это элитное подразделение долгое время в полеты не выпускали.
Моральный эффект от этого налета был сильнее и держался дольше, чем можно было предположить, хотя его последствия были
