Но, поняв беспристрастие Будды,
Ощутили веселье опять.
Совершенный же, миг завершая,
Им навеял, в сердца их, покой.
Так змея, зачарованна, дремлет,
И сверкает ее чешуя.
И теперь, как уж ночь миновала
И явились предвестья зари,
Он направился с верными к Амре,
Чтоб ее угощенье принять.
И, оттуда отбывши в Белуву,
Пребывал там все время дождей
И, три месяца там отдохнувши,
В Ваисали вернулся опять.
Близ Прудка Обезьяньего был он,
Там в тенистой он роще сидел,
Изливая потоки сиянья,
Устремляя в потемки лучи.
И проснулся от этого Мара,
Где был Будда, туда он пришел,
И в смирении, сжавши ладони,
Так Учителя он увещал:
«Раньше ты, у реки Найраньджаны,
Завершивши упорную мысль,
Говорил: «Как свершу, что мне нужно,
Так в Нирвану я тотчас прейду».
И ответствовал Маре Учитель:
«Близок час завершений моих,
Вот три месяца только продлятся,
И в Нирвану я, вольный, войду».
И, узнав, что предел свой последний
Совершенный назначил себе,
Преисполнился радостью Мара
И ушел в свой небесный чертог.
Совершенный же, сидя под древом,
Был восхищен восторгом души,
И отверг добровольно свой возраст,
И назначил для жизни конец.
И едва он от лет отказался,
Задрожала в основах Земля,
Содрогнулись границы Вселенной,
Был повсюду великий огонь.
Закачались вершины Сумеру,
Златогорье, как лист, сотряслось,
С Неба падали камни и влага,
Заметелились бури кругом.
Были вырваны с корнем деревья
И, ломаясь, попадали ниц,
И небесная музыка в высях
Сокрушенно рыдала кругом.
От дремоты восторга восставши,
Будда миру спокойно изрек:
«От предела я лет отказался,
Я живу только верой одной.
Это тело — повозка — сломалось,
Приходить — уходить — нет причин,
Я свободен от дней Троемирья,
Я, как птица, исшел из яйца».
24. КАНУН
Чтимый Ананда, увидя
Сотрясение Земли,
Был ужаснут,— сердце в страхе,
Дыбом волосы его.
Он спросил: «Откуда это?»
Будда дал ему ответ:
«Я предел означил жизни,
Месяц трижды истечет,
Остальное отвергаю;
Оттого дрожит Земля».
Слыша это слово Будды,
Горько Ананда рыдал.
Так сандаловое древо
Сокрушает тяжкий слон;
Так текут по капле смолы,
Соскользая по стволу.
И, подумавши о том, что
Мир теряет Светоч свой,
Восскорбев глубоко, дал он
Волю сердцу своему.
«Слышу я, что мой Владыка
Хочет прочь от нас уйти!
Тело слабо, разум слепнет,
В смутном споре вся душа.
Все слова забыты правды,
Пустошь — Небо и Земля!
О, спаси меня, Владыка,
Скоро так не уходи!
Сжалься, сжалься! Был во тьме я,
Был озябшим, шел к огню,
Вот уж, вот уж приближался,—
Вмиг исчез он и погас.
Я бродил в пустыне дикой,
В страхе путь свой потерял,
Вдруг встает руководитель,—
Чуть увидел, нет его.
