— А со мной-то что? — проскрипел Олег голосом, треснувшим от тоски.
— Надежд напрасных не строй: ты стопроцентно не жилец. — В голосе убийцы не было какой-либо жестокости, просто он не видел смысла притворяться, да и… настало время жить без любви. — Сколько тебе осталось и сильно ли ты будешь мучиться, не знаю, но обязательно достану эту информацию. Делов- то — влезть в комп этого червя.
— Спасибо.
— Ты вообще ничего странного в своем поведении не заметил?
— Да нет, — Олег наморщил лоб, пытаясь вспомнить хоть что-то, выходящее за рамки его обычного поведения. Безрезультатно.
— А ты не чувствуешь слабости, там, головокружения, тошноты? — Альберт сказал это так, что Дегтярев понял: с ним точно что-то происходит, но сам этого не осознает. А вот Лейбен знает.
— Это все оттого, что ты слишком мало спишь. Истощение организма.
— Наоборот. Я сплю слишком много. И это ненормально.
— Это тебе только кажется. — Лейбен сел на корточки. Видно было, что он ведет внутреннюю борьбу. В конце концов он шумно выдохнул и, не глядя Дегтяреву в лицо, тихо начал:
— Распад личности, Олег. Причем одна часть не ведает, что творит другая. Вначале доминировал ты, теперь же… Обычно при распаде личности обе составляющие тянут одеяло на себя одновременно. У тебя же есть четкое разграничение: сначала один, потом другой.
— А тот, второй… Он какой? — Дегтярев выглядел так, будто по нему каток прошелся.
— Он чудовище, Олег. Одержим манией убийства: ищет типа по имени Олег Дегтярев, полагая, что он — ключ к его памяти. Самое страшное — он умный. По крайней мере, тебе он ни в чем не уступает.
Кстати, пока ты нужен профессору, он будет тебе помогать. Я видел, как он постоянно вкалывает тебе какую-то бурду, поддерживающую твои силы. Если бы не Зингелыиухер, ты бы давно уже слетел с катушек. У тебя и так мозги кипят — спишь-то ты всего по паре часов в сутки.
— Он просто продлевает агонию.
В ответ Альберт лишь пожал плечами.
— Каким образом вторая личность становится доминирующей?
— Все очень просто (по крайней мере внешне). — Лейбен прикрыл глаза. — Как только твое сознание выключается, на сцену выходит номер второй. Обратное превращение — полностью идентичный процесс с точностью до наоборот. Ладно, скоро профессор вернется. Я пошел.
— Слушай, а чем занимается Зингельшухер, кроме коллекционирования всякой чуши?
— Он хочет уничтожить все живое на Земле. Да-да, не надо смеяться, типичный злодей с манией величия.
— Ты тоже это заметил?
— Он хочет поместить пробирки с культурами в капсулу на борту челнока, а когда челнок будет пролетать над поверхностью планеты, капсула раскроется, и пробирки разобьются о тротуары Мегаполиса. Очаги заражения вряд ли удастся локализовать, по Земле пойдут волны эпидемий самых ужасных болезней, вирусы большинства которых склонны к мутациям почище гриппа. Человечество стремительно катится в пропасть. В жалких останках живой плоти еле улавливается подобие некогда процветавшего вида homo sapiens — вот чего он хочет. — Мотивирует это тем, что Единый Совет ежовыми рукавицами пытается вылепить идеальное общество, в то же время безжалостно уничтожая абсолютно всех неподходящих под стандарты. Все довольны. Кто не согласен, того очень скоро депортируют на Луну. Он часто называет земное общество кривым зеркалом с искаженными устоями и моралью.
— И это причина убить все разумное на целой планете?
Лейбен в который уж раз промолчал.
— Одно радует: до челнока ему никогда не добраться.
— Ошибаешься, — перебил Олега Альберт. В ответ на удивленный взгляд Дегтярева он продолжил: — Очень давно на Луну сел челнок — сбой в программе, — и, пока никто об этом не пронюхал, его спрятали достаточно надежно для того, чтобы о нем знала только верхушка Купола, — даже горючее слить не успели. На Землю в нем никого не послали — всем ясно, что это самоубийство, — но поняли, что челнок — вещь в хозяйстве нужная. Когда же здесь объявился Исаак Абрамович со своей идеей глобального отмщения, ученого взяли под покровительство, намекнув, что мечта его вполне осуществима.
— Убить профессора, и дело с концом. — Уж на кого, а на Зингельшухера Дегтяреву было глубоко плевать.
— Не все так просто. Колпак найдет другого ученого, одобряющего уничтожение земной популяции. Я хочу повредить челнок. Пока я даже не знаю, где он находится. Ну все, пока. — И Лейбен растворился в коридоре.
У Дегтярева созрел план освобождения.
Едва заслышав шаги Исаака Абрамовича, Олег притворился спящим.
— Странно, должен был уже проснуться, — пробормотал профессор, прошаркав в лабораторию, а минуту спустя уже возвращаясь со шприцем в руке.
Дегтярев позволил сделать себе инъекцию, после чего, скрутив несчастного профессора, запер его в опостылевшей клетке.
Найдя подходящие предметы гардероба, Олег переоделся, потом, все-таки решив привести себя в порядок, побрился и принял душ (помимо доставляемого с Земли льда, здесь были также и установки, полностью очищавшие воду, то есть это была, так сказать, вода многоразового использования. Во всяком случае, она уже была многократно пропущена через организмы обитателей Колпака), после чего вышел «на улицу». Коридор отличался от лабораторного только шириной и высотой потолка. Ах да, еще его заполняли туда-сюда снующие люди.
В принципе площадь Купол занимал не такую огромную, как предполагал Олег: более всего Колпак был похож на муравейник или научный городок при каком-нибудь подводном университете.
Словно бродяга, он слонялся по коридорам купола. Погруженный в собственные мысли и то и дело натыкаясь на встречных, Олег даже не заметил демонического вида долговязую фигуру в длинном кожаном плаще, постоянно следующую за ним по пятам.
Ненароком свернув в безлюдное ответвление и даже не осознав своей ошибки, Дегтярев был сбит с ног незнакомцем, принявшимся осыпать свою жертву градом чудовищных по своей силе ударов. До того как потерять сознание, Олег еще пытался прикрыть руками то, что более всего напоминало о себе жуткими взрывами боли, — почку, ребра, нос и многое другое, что еще могло понадобиться в дальнейшей жизни, — но очень скоро мутный багровый кисель окутал сознание, и Дегтярев перестал вообще что-либо чувствовать.
Очнувшись, он понял, что не сможет и пальцем пошевелить, не вызывая дикую боль, — впрочем, просто лежать было немногим лучше. Те еще ощущения!
Дегтярев понятия не имел, сколько времени он вот так провалялся, истекая кровью, точно так же как не имел он понятия, что было нужно напавшему на него отморозку и чем все-таки закончилось это избиение.
Впрочем, найдя в себе силы перекатиться на бок, Олег мгновенно получил ответ на последний интересовавший его вопрос.
Демонического вида долговязый незнакомец в длинном кожаном плаще лежал на спине, широко раскинув руки, и в его настежь распахнутых глазах было отражение… нет, не чистого голубого неба, а всего лишь потолка. Правда, такого же чистого, как небо. Тело незнакомца не имело повреждений. Почти. У него было разорвано горло — из шеи просто выдрали кусок плоти.
Что же касается времени, то его прошло уже достаточно для того, чтобы кровь из раны уже перестала рваться не то что толчками, но и скромным тоненьким тягучим ручейком.
Со стоном поднявшись на ноги, Дегтярев потратил уйму усилий на то, чтобы снять с тела убитого им бандита (а убитый, вне всяких сомнений, был бандитом) плащ. Олегу плащ очень понравился, и он, решив, что мертвецу плащ все равно без надобности, а мародерам хорошую вещь оставлять не очень-то хотелось, с удовольствием примерил похожую на крылья Вампира обновку.
Вспомнив о Вампире, Дегтярев решил непременно найти Мледича-младшего, для чего — он сам пока
