способом я свел разговор к шутке, которая была напечатана в том самом номере «Литературных мнений», который мне с некоторым трудом удалось раздобыть. Я процитировал первую половину шутки и замялся, словно забыл продолжение. Если бы наш приятель читал газету, он бы обязательно ее вспомнил, но Колин ничем не мог помочь. Ergo[8], он не читал того номера «Литературных мнений»; ergo, Колин не может быть человеком, который оставил этот номер в пещере.
— А ты не думаешь, что он понял, к чему ты клонишь?
— Совершенно уверен, что нет. Колин не производит на меня впечатление человека, обладающего большим интеллектом, и, кроме того, я был настороже и зорко следил за тем, не фальшивит ли он, но он держался и говорил совершенно естественно. Нет, Колин не тот человек, который нам нужен. А теперь твоя очередь отчитаться.
Маргарет не сообщила тебе каких-нибудь полезных сведений? У тебя, надеюсь, было время рассказать ей о наших умозаключениях?
— Да, я рассказал, но она не смогла припомнить никакого незнакомого ей посетителя у миссис Вэйн. Она сказала, что по пути в деревню и обратно она порыщет в памяти, но сразу вспомнить ничего такого не может.
— Понимаю, а когда она вернется?
Энтони посмотрел на часы:
— Да уже с минуты на минуту.
— Хорошо. Тогда опрокинемся на спину, закроем глаза и побудем немного в благословенной тишине до ее прихода, потому что, когда она появится, тишины уже не будет.
И Роджер поступил в соответствии со своим советом.
Энтони, широко ухмыльнувшись, посмотрел на принявшего горизонтальное положение кузена.
— В «благословенной тишине»! — фыркнул он. — Очень хорошо, Роджер, прекрасно. Я подвергну тебя испытанию маслом за ленчем. Если полфунта масла затолкать в рот испытуемому — то как долго он сможет…
Однако Роджер действительно погрузился в тишину.
В последовавшие десять минут они не обменялись ни словом, а потом появилась Маргарет, и Роджер забыл о своем траппистском обете[9].
— Итак, Маргарет, — быстро сказал Роджер, когда с приветствиями было покончено и они сели. — Теперь ваша очередь. Энтони сказал, что дал вам отчет о всех наших действиях. А у вас есть что-нибудь мне сообщить?
— Вы имеете в виду — о том таинственном незнакомце? — спросила девушка, наморщив белый лоб. — Нет, боюсь, что ничего сказать не могу. К Элси, насколько мне известно, никто никогда не приходил.
— И тем не менее вы говорили, что она кого-то или чего-то боялась, — задумчиво возразил Роджер. — Может быть, вы все-таки что-нибудь вспомните?
— Боюсь, что нет, — виновато призналась Маргарет. — Я и раньше не могла сказать ничего определенного, ведь вы уже меня спрашивали, помните?
— Послушай, — вмешался Энтони, — а ты уверена, что она боялась? Может, просто беспокоилась? А если так, то в этом виноват был тот парень, Вудторп.
— Да, точно подмечено, — одобрил Роджер. — Независимо от того, какие между ними существовали отношения, ей, естественно, было не по себе при мысли, что он хочет с ней порвать. Пожалуй, это больше похоже на правду, как вы думаете, Маргарет?
— Так могло быть, конечно, — сказала девушка, все еще сомневаясь, — но нет, у меня всегда было такое впечатление, что это нечто большее, чем просто беспокойство.
— Тем лучше, — весело воскликнул Роджер. — Это лишь подтверждает мою теорию. Если таинственный незнакомец был человеком из ее прошлого и старался, по всей вероятности, ее шантажировать, она, разумеется, проявляла симптомы страха.
— А я знаю, что делать! — воскликнула Маргарет. — Я же могу поискать доказательства в ее вещах. Разве нет? Я имею в виду письма и документы. Это легко сделать, а вдруг там есть что-нибудь, что прояснит дело?
— Думаю, инспектор уже все это просмотрел, — возразил Роджер, — но, конечно, вреда от ваших поисков тоже не предвидится.
— Ой, я об этом не подумала, — расстроилась Маргарет. — Тогда, значит, особенной пользы не будет.
— Как знать! Мы не должны пренебрегать любой возможностью. Вдруг вам удастся обнаружить какой-нибудь тайник, куда инспектор мог и не заглянуть!.. Такой документ должен быть спрятан очень тщательно. Ведь мы имеем дело с женщиной, получившей криминальную подготовку, если можно подобным образом выразиться, и, в конце концов, инспектор не искал именно этих доказательств. Возможно, он просмотрел только то, что лежало на поверхности, потому что так полагается по инструкции.
— Ну что ж, будем надеяться на лучшее, — улыбнулась Маргарет. — Как бы то ни было, если я ничего не найду, то это не потому, что плохо старалась.
— Между прочим, — и Роджер переменил тему разговора, — как поживает доктор Вэйн?
— Джордж? Он в полном порядке. А почему вы спрашиваете?
— Я только полюбопытствовал. Значит, пока никаких интересных событий?
— Вы подразумеваете какие-то действия со стороны мисс Уильямсон? — рассмеялась Маргарет. — Вы должны ей дать время. Не думаю, что хоть какая-нибудь женщина в мире способна сделать предложение мужчине, когда еще и недели не прошло после смерти его жены.
— Роджер обо всех судит по себе, — коварно вставил Энтони.
— Нет, я не заходил так далеко в своих предположениях насчет мисс Уильямсон, — кротко пояснил Роджер. — Я просто спросил, не произошло ли вообще каких-нибудь интересных событий.
— Если они и были, то мне об этом не известно. Я за последние дни почти их не видела: они еще никогда не проводили так много времени в лаборатории вдвоем.
— А я вот вряд ли способен ухаживать за дамой среди колб, лакмусовой бумаги и мертвых кроликов, но о вкусах не спорят. Однако вид мертвого кролика, убежден, меня совсем лишил бы всех романтических поползновений.
— Роджер, вы говорите гадости. Ну ладно, вы больше ни о чем не хотите меня спросить?
— Не сейчас. Я подожду до какого-нибудь более удачного для вас дня, когда вы скажете: «Доброе утро, мистер Шерингэм. Так приятно вас было видеть. Приходите еще как-нибудь». Но я должен вас предупредить, что Энтони придет со мной.
— Роджер, вы просто ужасно себя ведете сегодня утром, — воскликнула, зарумянившись, мисс Кросс.
— Маргарет, может, хотите, чтобы я его тоже столкнул со скалы? — предложил Энтони, весь в поту от смущения.
— Ни о чем подобном я и думать не могу, — ответила Маргарет, отвергая столь заманчивое предложение. — Я просто хотела сказать, что если мы все обсудили, то, может быть, вы покажете мне ту маленькую пещеру, где обычно встречались Элси и Колин? Это так волнует.
— Что я осуждаю в большинстве современных молодых женщин, — заметил с грустью Роджер, неохотно вставая, — так это их кладбищенские эстетические вкусы.
Пока они шли по вершине гряды, Роджер размышлял об одной интересующей его проблеме. Маргарет говорит о своей погибшей двоюродной сестре как о законной жене доктора Вэйна. Значит, Энтони ей не рассказал, что те двое возможно не были связаны легальным образом? Роджер был рад. Он еще утром хотел предупредить Энтони, чтобы тот ничего не сообщал девушке о столь деликатном деле, но совершенно забыл. Пока вопрос не решен тем или иным образом и неизвестно, жив ли Герберт Питерс или не найдено подтверждение его смерти, имевшей место до того, как его жена, то есть уже вдова, вышла замуж за доктора Вэйна, Роджер предпочитал держать девушку в неведении относительно возможных последствий. Потому что (и это как раз больше всего беспокоило Роджера), если окажется, что миссис Вэйн была двоемужницей, то это может сделать ее завещание незаконным и наследство Маргарет улетучится как дым. Надо точно знать условия завещания, а без этого ни о чем нельзя судить определенно. Учитывая интересы
