могли теперь двигаться дальше.
— Постойте, — заметил Шерингэм. — Здесь есть одно 'но', однако весьма существенное. Предположим, что доказательство невиновности Тейперса окажется доказательством вины кого-то другого?
— Тогда лучше о нем умолчать, — тут же ответил я.
— Хм… — Шерингэм почесал в голове в откровенной растерянности. Скажем, может получиться так: допустим, версия твоей невиновности окажется версией чьей-то вины.
Я подумал над этим.
— Что ж, против этого я не возражаю, если не будет прямых доказательств.
— А как насчет косвенных улик, подтверждающих версию?
— Вот тут я не уверен… — заколебался я.
— Не будьте дураком, Сирил. — вмешался Джон. Он повернулся к Шерингэму. Мы еще даже не знаем, располагает ли полиция сведениями, которые, как она считает, доказывают виновность Пинкертона. Или хотя бы достаточными для его ареста. Если так, то наша главная задача раздобыть доказательства его невиновности, даже если это будет означать предоставление улик против кого-то другого, до тех пор (если Сирил не изменит своей идеалистической позиции), пока это самое контрдоказательство не сможет служить фактическим подтверждением чьей-то вины. Вы вольны выдвигать любые теории относительно виновности любого человека. Полиция обычно не разглашает такие вещи и никого ими не шантажирует. Если приходится выбирать между подозрениями полиции и свободой Сирила, пусть полиция подозревает кого хочет, пока у нее пет доказательств. Это отвечает вашим пожеланиям, не так ли, Сирил?
— Да, — подумав, ответил я. — Да, думаю, с этим я могу согласиться.
— Что ж, твоя шея, тебе и решать, Тейперс, — не к месту развеселился Шерингэм. — Ну вот, наконец-то мы разобрались, — чего хотим. Хилльярд, пожалуй, вам придется рассказать мне все сначала, только на этот раз ничего не упуская.
— Надо ему все рассказать, — заметил я Джону. — Даже то, что вы мне говорили по секрету о взаимном алиби.
Джон кивнул.
— Да, черт возьми, конечно! — резко сказал Шерингэм, расплющивая окурок своей сигары и доставая из кармана трубку. — Вообще-то давно пора. Теперь вы должны рассказать мне все в мельчайших подробностях. Сначала вы, Хилльярд, потом Тейперс, потом мы будем обсуждать все это вместе до полуночи. Этого хватит на сегодня, а завтра мы продолжим и посмотрим, что нам удастся раскопать. И, кстати, надо будет хотя бы на время оттянуть попытки инспектора упечь Тейперса в тюрьму, если он действительно тешит такую мысль. Ну же, поехали.
Несмотря на грубоватую манеру его речи, решительный настрой Шерингэма был достоин восхищения. Я почувствовал, что снова оттаиваю по отношению к нему. По крайней мере, его несгибаемая уверенность в своих силах была для меня крайне необходима.
Настолько необходима, что я нашел в себе мужество признаться в том, что в глубине души испытываю настоящий ужас перед происходящим.
Дознание по делу Скотт-Дейвиса было назначено на завтра, на одиннадцать часов утра. У меня было нехорошее предчувствие, что полиция попытается выдвинуть против меня серьезное обвинение (насколько серьезным оно будет, можно было только догадываться), чтобы заставить присяжных вынести вердикт о преднамеренном убийстве, и в этом случае я буду немедленно взят под стражу. Я отчаянно стремился избежать ареста, пока дело не примет благоприятный для меня оборот, и об этом я теперь честно сказал Шерингэму.
К моему ужасу, он пессимистично оценивал мои шансы на тот момент.
— Если они уверены в твоей виновности, все зависит от того, как ляжет карта. Если же они не совсем уверены, то постараются отложить заседание, чтобы найти более надежные улики. Боюсь, ты должен быть к этому готов, Тейперс.
Должен признаться, я буквально умолял его сделать все возможное, чтобы раскопать хоть что-нибудь в мою пользу до начала дознания. Как я уже говорил, я трепетал от одной мысли, что мне придется дожидаться развития событий за решеткой. Если кому-то из читателей покажется, что я в некоторой мере потерял лицо, умоляя о помощи, то могу заверить: если ему самому, не дай бог, будет угрожать тюремная камера настолько реально, что уже начнет мерещиться дверь, открывающаяся, чтобы его впустить, он сделает все возможное и невозможное, чтобы её избежать.
— Я, разумеется, поговорю с инспектором, — с сомнением проговорил Шерингэм, — хотя не уверен, что мне удастся многое из него вытянуть. Как бы то ни было, все в руках божьих, и если тебя действительно посадят на какое-то время, Тейперс, обещаю тебе, что буквально в лепешку расшибусь, чтобы вытащить тебя оттуда так скоро, как только будет в человеческих силах.
Я ответил на это кислой улыбкой.
Мы продолжили обсуждать дело во всех подробностях.
Было уже далеко за полночь, когда мы разошлись по своим спальням, и к тому времени Шерингэм знал практически все, что знал Джон, и почти все, что было известно мне самому. Поскольку я-то, конечно, знал об этом больше, чем Джон. Например, я точно знал, что не делал второго выстрела.
Глава 10
На следующее утро я вскочил чуть свет в надежде, что и Шерингэм сделает то же самое. Около половины восьмого, когда я уже закончил свой туалет и не знал, чем бы себя дальше занять, моя дверь распахнулась, и Шерингэм в халате вошел в комнату.
— Привет, Тейперс. Уже встал, да? А я как раз собирался вытащить тебя из постели, чтобы ты меня провел по окрестностям.
— Я и сам собирался предложить тебе то же самое, согласился я. — У нас есть по меньшей мере час до завтрака.
— Вот именно. Ну все, даю тебе десять минут на сборы. Кстати, должен заметить, — с усмешкой добавил Шерингэм, выходя из комнаты, — ты должен это ценить: редко что способно поднять меня с постели в такую рань. Я не опускался' до такого уже лет десять.
Я улыбнулся и кивнул, хотя в душе скривился от такой бестактности. Пусть Шерингэм действительно оказывал мне услугу, но вовсе не обязательно было постоянно мне об этом напоминать.
Он скрылся в ванной, оставив мою дверь распахнутой настежь, так что мне пришлось закрывать ее самому. Терпеть не могу, когда в моей комнате открыта дверь, даже если это лишь мое временное пристанище.
Минут через десять Шерингэм опять ворвался в мою комнату, даже не соизволив постучать, хотя он знал, что я уже встал. Я поднялся со стула, и мы вместе спустились вниз.
— Для начала пойдем взглянем на место твоего преступления, — сказал он.
Мы вышли из дома и стали спускаться с холма. Уже на полпути я оглянулся и заметил, что кто-то следует за нами по пятам. Меня вдруг охватила паника при мысли, что нам могут не позволить заниматься собственными расследованиями, хотя я отлично знал, что это практически невозможно. Этот инцидент дает попять, что нервы мои были на пределе.
Я показал Шерингэму точное место, где я обнаружил тело, и описал ею положение. Некоторое время тот молчал, в задумчивости окидывал взглядом место гибели Скотт-Дейвиса.
— Попятно, — наконец произнес он. — Значит, по твоей версии, его застрелил кто-то, кто прятался за кустами, видимо за тем поворотом… По крайней мере, это единственное место, откуда можно было произвести прямой выстрел.
— Я вовсе не говорил, что это моя версия, — поспешил поправить ею я. Хотя, конечно, накануне вечером во время разговора я высказывал что-то в этом роде. Но это всего лишь предположение.
— А ты пытался найти какие-нибудь следы?
— Нет, я с тех пор вообще здесь не был.
