Он посмотрел на ручные часы. Они показывали двадцать два часа. Год и десять часов. Как пролетело время. Да он без нее почти девять тысяч часов. А минут? Сколько минут? Пятьдесят четыре тысячи. Ему бы хватило лишь десяти. Да десяти минут. За них он бы и сейчас, отдал свою жизнь. Не думая, как тогда, когда утром вышел седой хирург.
- Ничего утешительного Влад. Почки начали отказывать, - это была катастрофа. Он понял все в одно мгновение, после семи суток борьбы за ее жизнь. Он все дни жил в ординаторской, боясь покинуть здание клиники, боясь пропустить момент… Он сам не знал, какой момент! Но не мог себе позволить его пропустить и все тут!
Долгую неделю она боролась за жизнь. Он боролся вместе с ней. Он чувствовал ее, хотя она все неделю была без сознания. Чувствовал днем, когда не мог ее увидеть, чувствовал ночью, когда украдкой пробирался по темным коридорам к ее палате реанимации, умело минуя все посты медсестер, словно разведчик за линией фронта, чтобы ее видеть хоть мгновение. Он на цыпочках, не дыша сам, склонялся над ней, такой беззащитной, нагой, под белой простыней, всю в диковинных трубках. Он слушал ее дыхание, чтобы убедиться, что она еще жива, не веря ни врачам, ни их аппаратам, рисующих с писком ее диаграмму жизни на мониторе.
Но тогда все ее органы, дружно боролись разом, словно волейбольная команда на соревнованиях на выживание. «Почки начали отказывать». Значит, два члена команды сдались. Это поражение. Это финал. Это смерть. Он в то мгновение понял все. Молча ушел из клиники, молча сел в такси, молча вошел в дом.
- Ты чего вдруг приехал? Что случилось? – мать была не на шутку перепугана его внезапным появлением дома, зная, что никакие уговоры не заставят его уйти от Ляли.
- Ничего не случилось. Все по-прежнему, - выдавил он глухо, а потом не выдержал, закрыл лицо ладонями рук, и зарыдал, уже не стесняясь.
- Она… Ляля? Что с ней? – испугано выглянула Ирина. Они с ней погодки, только любимая Влада младше. Он смог в ответ лишь мотнуть головой несколько раз. Они его в тот момент не поняли. Поняли на следующий день 31 августа. В 12 часов, когда вышел последний из шести ежедневных доноров, и сказал, что ей больше не нужна кровь для прямых переливаний.
- Родственники погибших, прибывшие на церемонию, просьба собраться возле автобуса на платформе двенадцать. Автобус будет отправлен на причал в двадцать два тридцать. – хриплый голос громкоговорителя вернул Влада в реальность.
- Теплоход «Нахимов» - пронеслось бегущей строкой в сознании. Ах, вот оно что! Ну и совпадение! Бывает же такое!
Из динамика полилась траурная мелодия. Затем грустный и торжественный голос сообщил: «Он лежит на глубине 47 метров в Цемесской бухте. Пароход «Адмирал Нахимов», ставший братской могилой как минимум для 65 человек. Ещё 360 могил на кладбищах России, Украины, Белоруссии, Грузии, Киргизии, Латвии, Литвы, Молдавии - бывших республик огромной страны, получившей корабль от Германии в качестве репараций после победы в Великой Отечественной войне. 423 человека, официально погибшие при катастрофе, и два водолаза, погибшие при проведении спасательно-поисковых работ. В память о них сегодня на воду опустятся венки, цветы обрамят плиты с фамилиями на мемориале на мысе Дооб - ближайшем береге в четырёх километрах от места трагедии. На памятнике - часы с парохода, остановившиеся 31 августа 1986 года в 23 часа 20 минут. Ровно год назад».
На следующее утро, после торжественной передачи детей на руки Влада, родители Ляли собрались и уехали на автобусе, который поздно ночью доставил его в маленькую двухэтажную межколхозную гостиницу прямо на берегу моря.
А в обед они, взявшись за руки, дружно шагали в пионерлагерь по соседству, распевая хором:
Родственники Влада договорились с администрацией, чтобы дети и он питались в столовой лагеря. Это было удобно и необременительно для него. С одной стороны, он был им благодарен за внимание, а с другой.
С другой стороны, он все еще боялся бесконечных ночей. Лучше бы подольше растянуть день заботами о малышах, чем оставаться наедине с собой по ночам. Вот и в первую ночь, он думал о судьбах отдыхавших в тот злополучный день на теплоходе. 423 человека. И Ляля. В один день. Через тысячи километров и один год они встретились. Родители тех и ее родители. Печаль одна для них всех, и такая разная для каждого в отдельности. Они тоже с трудом с ней уживаются, как и он сам.
Но год не прошел для него напрасно. Теперь он тщательно подготовился к 45 ночам. У него есть заветная папочка с письмами из редакции «Вечернего Киева». Рубрика в газете называется «Ярославна». Замечательная рубрика, надо отметить. Она то и взялась помочь Владу выполнить самый важный пункт прошлогоднего плана « Белая невеста».
Настоящий кастинг, как на конкурсе мисс Америка. 87 кандидаток на звание лучшей из лучших. И 87 писем-заявок от них на его конкурс «Лучшая мама 1987 года». Или что-то вроде того. Так Влад успокаивал себя, со страхом ожидая свою первую ночь в Озереевке.
Но уже через две недели страх внезапно был побежден более важными событиями в его жизни. Очередной поворот в Лабиринте Чувств был успешно пройден, и Влад уже намеривался исследовать боковой мрачный ход его тоннеля, когда внезапно был остановлен.
На малюсеньком уютном пляже гостиницы в конце единственной дороги села вдоль побережья, всегда тихом и пустынном, тем утром прибыло пополнение. Выйдя с детьми привычно на пляж после завтрака, он удивленно заметил, что его место кем-то занято.
На, всегда, таком пустынном пляже, вдруг стало многолюдно. Казалось, что женщина с двумя детьми заполнила пляж целиком. Девочки мальчик, похоже были погодками, лет десяти или двенадцати на вид, они были по взрослому спокойны и вели себя не по детски тихо и с особым достоинством. Тоже благородство и достоинство чувствовалось в их матери, коротко остриженной брюнетке, похоже, ровеснице Влада. Ее миниатюрная ладная фигурка на подстилке, постеленной прямо на гальку в центре пляжа, сразу вызвало внутренне беспокойство у мужчины с двумя маленькими детьми, тоже, как и у нее, девочки лет семи и мальчику около 3 лет от роду. Женщина, как любая на ее месте, внимание мужчины заметила сразу после появления его на пляже. И как истинная женщина не подала виду.
Мужчина, маскируясь под спящего на солнце, то и дело вставал и ложился, приглядывая за детьми. При этом, не забывая прикрывать рукой голову так, чтобы из-под нее было удобно, наблюдать, не привлекая внимания, за женщиной. Она же чувствуя кожей это внимание, как любая женщина, купалась в его внимании к ней, то и дела меняя позы на подстилке, одна грациознее другой, чтобы умело показать ему все достоинства ее совершенного тела.
Этот невинный флирт двух взрослых людей, каждый из которых был уже обременен двумя детьми, был забавен со стороны, и смешон, учитывая их возраст. Эта забава продолжалась уже неделю, и казалось, что ей не будет конца. Но он наступил, когда в одну из суббот к женщине приехал моложавый мужчина с фигурой значительно ярче, чем у Влада. Обиднее всего, что он появился на пляже и в воскресенье утром, из чего легко было сделать, что это не брат женщине, который случайно опоздал на последний автобус и был вынужден просить у нее приюта на ночь.
Появление мужчины, близкого для брюнетки, отрезвило Влада, который успел забыть и про свой план, и про то, что в нем не было пункта о чувствах и отношениях с женщинами, независимо от цвета волос и количества детей. Не подавая вида даже себе самому, он решил прекратить подростковые забавы. Приняв решение, избегать посещение пляжа днем, он придумал для себя оправдание, что это может повредить детям, которые и без того вдруг надумали болеть по очереди простудными заболеваниями, заставляя его каждое утро ездить в Новоросийск и обратно, чтобы получать для них физиотерапии в городской
