- Кстати, святой отец, - герцог незаметно подмигнул Хорсту. – Пару седьмиц назад в одной придорожной харчевне слышал занятную, можно даже сказать – чудесную, историю. Проезжий купчик утверждал, что все это случилось на самом деле, но мы с Хорстом, естественно, не поверили, и теперь, оказавшись на святой земле прославленного монастыря, я хотел бы узнать – как церковь смотрит на подобное?
- А в чем дело? – отец Родемар выпрямился в своем кресле, предполагая услышать и осудить какую- нибудь восточную ересь, из тех, что в последнее время частенько смущала незрелые умы.
- Якобы произошло такое то ли сто, то ли сто пятьдесят лет назад, - неторопливо начал Бродерик под недоуменным взглядом Хорста. – Даже не знаю, как сказать-то… Ну, словом, жили-были три молодца. Первый был граф стареющий, второй был подмастерьем в цеху кожевенников, а третий вроде как подвизался в торговлишке…
- Очень занятно, - пробурчал аббат. – Сейчас-то нет ни графов, ни ремесленников, ни торгашей…
- Что ты, святой отец! – Открыто улыбнулся Бродерик, - этого добра во все времена хватало! Так это не история еще. А история началась, когда они, все трое, в какой-то час взмолились к Вездесущему о ниспослании кому молодости, кому богатства, кому почета… ну и прочей мишуры.. Ты понимаешь, отец Родемар?
- И что? Сейчас-то, конечно, никто ни о чем подобном не молиться, да?
- Что ты, святой отец! – Повторился герцог и снова улыбнулся, но теперь едва заметно. – Новизна этой истории в том, что их молитвы были услышаны и исполнены!
- В том чуда нет! - Твердо заявил аббат.
- В исполнении мольбы чуда нет, - согласился Лан. – Чудо в том, как это было исполнено!
- И как же?
- Старый граф стал молодым подмастерьем, торговец – графом, а ремесленник – торговцем!
- О нет!!! – Взревел аббат. – Я так и знал, что этим все кончится!! Опять эта восточная ересь о переселении душ! Не бывает такого – почитайте хоть писания, хоть комментаторов, хоть труды заслуженных отцов церкви!! Неотделима душа от тела до самой смерти! И не дано никому прожить чужую жизнь! Это не чудо, это ересь!
- Но почему, отец Родемар? – Хорст пришел навыручку Бродерику.
- Да потому что!
- И все же, господин аббат? Не оставляйте нас в наших заблуждениях!
- Вот как? Что ж, господа, извольте! Душа не вольна в перемещении куда вздумается. Мы все живем лишь единожды, и вторичное наше появление на белом свете состоится лишь в день Последнего Суда! Душа становится свободной от тела только в момент смерти и сразу следует в Преддверие дожидаться Последнего Дня человечества. Чтобы предстать перед очами Его на Суде и ответить вечностью за дела свои земные! Возможность прожить хоть мгновение за другого означает крах замыслов Всевышнего и величайшую победу Нечистого, ибо святой может испачкаться чужими деяниями в теле грешника, а грешник заменить пред людьми праведника!
- Это как? – Хорст запутался в умопостроениях святого отца.
- Если святой подвижник, всю жизнь просвящавший язычников Словом Господним окажется в момент переселения в теле, совершающем смертный грех? Много ли останется в нем святости? Или грешник, закоренелый преступник и убийца, вдруг возжелав очиститься от скверны, которую творил всю жизнь, вселяется в тело мессионера, несущего Слово диким язычникам, в тот момент, когда язычники начинают целовать Святой Круг? Чья заслуга в приведении грешников к Кругу? Первого или второго? Вы скажете – «не обязательно же все случится именно так»! Да! Но если существует такая вероятность, значит ВСЁ учение наше неверно в принципе! А этого не может быть, ибо только Церковь Единого знает о таинствах Верхнего бытия! Не чудо вы слышали, но ересь! Господь дал нам свободу волеопределения, а принцип переселения душ недвусмысленно указывает на возможность решать и делать за других! А это противоречит всем догматам
- Значит, если такое было, то за этим должны быть рога Нечистого?
- Нет!!! – Совсем уже взъярился аббат на непонятливых собеседников. Он вскочил и пошел быстрым шагом вокруг стола, за которым остались сидеть приезжие, вертя головами вслед перемещению отца Родемара. - Допущение метемпсихозы или перевоплощения душ несовместно с кончиной мира, которую ясно утверждает Слово Всевышнего! Ибо если предположим, что всякая душа в течение нынешнего порядка вещей от начала и до конца мира воплощается не более как два раза, спрашивается: зачем она воплощается во второй раз? Затем ли, чтобы понести наказание за грехи первой жизни во плоти? Но если нет другого способа наказания души кроме послания её в тело, то очевидно ей пришлось бы воплощаться не два или три, а бесконечное число раз, и тогда уверению святого Слова, что небо и земля мимо идут, нет никакой возможности получить свое исполнение. Но допустим и противное, то есть что души посредством воплощений будут все более и более усовершаться и очищаться, и что постепенно все более будет возрастать число душ, не нуждающихся уже больше в телах, чем само собой приблизится наконец то время, когда живущих во плоти душ или вовсе не будет, или будет очень мало; но в таком случае как же получат свое исполнение слова Всевышнего, которое говорит, что Последний Суд застанет в живых множество грешников, и что пред кончиной мира возрастет и переполнится мера беззаконий на земле? Затем, грехи тех, которых застанет кончина мира, будут наказаны по Слову, не перемещением из тела в тело, а совершенно иным образом. Итак, если защитники перевоплощения допускают кроме описываемых в Слове наказаний ещё и наказание переселением в новые тела, — то пусть покажут нам причины этого двойного наказания. Или же, что вернее, грешившие в телах будут нести наказание вне своих тел сами в себе в глубине собственной души своей!
Он остановился напротив гостей, победно посмотрел на них, сидевших с открытыми ртами.
- Ну, теперь-то ясно? Что это противное вере и гибельное учение, к коему хотели вас склонить проезжие еретики?!
- Святой отец, вы сейчас с кем разговаривали? – Невинно поинтересовался Хорст, хлопая глазами. – Так умно говорили.. И ничегошеньки непонятно.
- Что-о? Неужели непонятно? Я же уже до самых основ все разжевал! – Отец Родемар, стоявший до этого в позе «Памятник Дагоберу III Победителю», правда – без обязательного коня, разом сник, пожевал губами и сокрушенно произнес, - Ладно, что с вами делать, попробуем еще раз. Итак, …
Но новый поток красноречия аббата остановила раскрывшаяся дверь. Появившийся на пороге старец смиренно поклонился отцу Родемару, но едва он разглядел сидевшего за столом Бродерика, как благообразные черты лица исказила гримаса, более соответствующая раздраженному рыночному мяснику, чем монаху старинного ордена.
- Л-лан-н! – такое слово трудно прошипеть, но отец Ференс его именно прошипел, уподобившись Врагу Всевышнего.
- Здравствуй, дорогой друг! - Маршал поднялся из-за стола и, сделав несколько шагов, обхватил широкие и костлявые плечи стремительно краснеющего Намюра-старшего. – Сколько лет, сколько… - Бродерик растроганно чвыркнул носом и, отстраняясь от монаха, провел рукой по лбу. – Как же я рад! А при дворе говорили, что вовсе ты старый стал. Лжецы! Как же я мог в такое поверить, дружище?
Старый Намюр, не ожидавший такого показного дружелюбия, попытался отпрыгнуть назад, но был заботливо подхвачен подоспевшим Хорстом. И со всей возможной вежливостью перенесен в одно из деревянных кресел за столом.
- Вот так вот, дядюшка, - весело подмигнув, Хорст уселся рядом.
- Спасибо, сынок, - поблагодарил маршал, располагаясь напротив отца Ференса. – Наверное, дорогой Намюр, тебя терзают вопросы? Зачем я здесь? Что мне от тебя нужно? И еще десяток других? Не буду долго рассусоливать и, конечно, ты получишь ответы! Но, во-первых, позволь мне представить тебе моего сына! Этого славного парня зовут Хорст, он бастард, но от этого, как мне кажется, только выиграл!
Настороженный взгляд монаха остановился на могучей фигуре Хорста, едва уместившейся в тесноватом пространстве немаленького кресла.
- Обилие силы освобождает человека от необходимости упражнять разум, - пробурчал Намюр.
- Эк ты, святой отец, завернул! – рассмеялся Хорст. – Но злые языки говорят, что и ты в молодости был не в числе немощных любителей изящных дворцовых развлечений?
