- Не врут, суки! – Самодовольно осклабился отец Ференс. - В моей молодости лишь два человека превосходили меня телесно – королевский палач был тяжелее на четверть, и еще один.. но он был деревенский дурак и ни в чем, кроме кручения хвостов, не разбирался - ни в дворцовых развлечениях, ни в воинских делах. Поэтому не считается!
- А отец? – усмехнулся Хорст, припоминая прежние свои стычки с этим Намюром.
- Бродерик? Этот выскочка никогда не был сильным бойцом, – ответил Намюр. - Но он всегда был чертовски хитер и удачлив! У меня… да, пожалуй, ни у кого не было еще никогда такой продолжительной полосы везения! В этом причина его успеха!
- Разве не мы сами создаем себе удачу?
- Сами? А для чего тогда молитва и Всеблагой?
- Никакая молитва не помогла бы вам с отцом в битве при Крозерете! Если бы не его воля и умение и не твои одержимость и бесстрашие – быть нам всем сейчас рабами в Таубе!
- Откуда ты знаешь, что там было, под Крозеретом?
- Отец рассказывал, - Хорст кивнул на молчавшего Бродерика. – Да и в хрониках написано немало о той давней битве.
- Да… - отец Ференс откинулся в кресле и, улыбнувшись, посмотрел на маршала. – Славно тогда мы покрутились против четырех армий Тауба! На одном поле за неполную седьмицу три сражения, после каждого из которых мы становились все слабее и богаче! А последнюю битву я уже и не видел: в самом ее начале меня ссадили с коня арбалетным болтом! В.. смешно сказать – в правую ягодицу!! – Намюр расхохотался громогласно, но как-то резко осекся и, хмуро поглядев на Бродерика, спросил:
- Ты никому не говорил об этом?
- Я-а? – Удивленно протянул маршал.
- Ну а кроме нас двоих живых с той поры и не осталось!
- Ну, полно, полно, - примирительно встал между ними Хорст. – Все это дела давно минувшие! Славные, веселые и далекие! Отец Ференс, мы здесь по другому поводу!
- И зачем же?
Хорст задумался. Бродерик, изображая возмущение и негодование несправедливым обвинением в излишней болтливости, замер перед окном. Его борода мелко подрагивала, казалось, что еще мгновение- другое, и он взорвется гневной тирадой.
Аббат, застывший в своем кресле безмолвным арбитром, зыркал черными глазами по сторонам и еле слышно сипел при каждом вдохе.
- Святой отец, - обратился к нему Хорст, - я даю тебе честное слово, что отцу Ференсу не будет причинено никакого ущерба. И очень прошу позволить нам обсудить вопрос… касающийся Его Королевского Величества.
Настоятель недовольно фыркнул, но, поймав тяжелый взгляд бывшего герцога – Намюр угрюмо и пристально смотрел из-под нависших над глазами седых бровей прямо в душу, уступил:
- Я схожу, проверю, как отбывают свою службу братья. Надеюсь на твое благоразумие, герцог, - он кивнул Бродерику, - и на твое, брат Ференс.
Отец Родемар удалился с гордо поднятой головой, как совсем не пристало смиренному служителю Господа. Тяжелые створки дверей протяжно скрипнули, и над столом повисла тишина.
Хорст медленно наклонился к мешку, принесенному с собой, и так же неспешно положил на стол перед Намюром корону, найденную у тела его сына.
Бывший герцог мазнул взглядом по двум дюжинам жемчужин и мрачно спросил:
- Он умер достойно?
Компаньоны переглянулись и Хорст ответил:
- Не знаю, нас там не было. Мы нашли его и вот это, - его указательный палец скользнул по самой крупной жемчужине, - когда всё уже было кончено. Твой сын отдельно, его голова отдельно.
- Где это произошло?
- В какой-то безвестной роще, у древнего алтаря орков…
- На камне Балтара? – Старый Намюр приподнялся на мгновение в кресле и сразу же осел, безволно опустив руки. Впрочем, на лице его застыла суровая маска старого воина. – Он все же добрался до склепа!
- Кто такой Балтар? – почти хором спросили Лан и Хорст.
И снова под темным потолком повисла тишина, нарушаемая хрипловатым сопением отца Ференса.
- Намюр? – позвал его Хорст.
- Балтар - это наше родовое проклятие. Но коли уж вы здесь и коль привезли мне эту железяку, то вам стоит о нем знать. – Глухо проронил старый монах. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и, глубоко вздохнув, начал рассказ: – Две с половиной сотни лет назад, когда мой предок привел свою дружину на болота Сьенда, чтобы вместе со своим сюзеренном Дагобером одолеть в последней битве воинство кровожадных орков, ему было отведено место на правом фланге объединенного войска. Битва началась не так, как планировал наш король. Орки не стали ждать утра, не стали ждать, пока соберутся все союзники Дагобера. Они обрушились на наших дедов из ночной тьмы, перемазанные болотной тиной, в полной тишине. Эти звери не вопили свои обычные боевые кличи. Они вели себя так, как не бывало ни до того, ни после. Сначала они вырезали охранение. Да так, что никто не успел проронить ни звука. Затем они обрушились на центр лагеря.
Старый Намюр открыл глаза и красноречивым жестом показал Хорсту, что не прочь прополоскать горло чем-нибудь жидким.
- Мой предок в этот момент осматривал местность перед позициями своего полка. – продолжал монах. – И в ночной темноте он увидел странное мерцание, заворожившее его, заставившего забыть об осторожности, и, во главе отряда в пару десятков копий, он ворвался на небольшую поляну среди гнилых топей. На его пути появились эти гнусные пожиратели человечины, и моему предку пришлось принять бой! Орки пытались сопротивляться, но тот Намюр был на самом деле великим воином. Может быть, не таким большим как… Хорст, или я в молодости… Но нам обоим до него далеко. И это не пустые слова!
Как бы там ни было, но, прорвавшись с боем сквозь орочью цепь, он оказался посреди их знаменитого Камлания Шестнадцати! Дед утверждал, что эти Шестнадцать – самки!! Но в это трудно поверить. Я думаю, что там были древние орки, волосатые и уродливые. Не мудрено в такой обстановке, почти ночью, спутать пол орочьих шаманов. Смешно было бы, окажись на самом деле, что этим гнусным племенем управляют двуногие суки! Прости меня Всеблагой за слова мерзостные и дерзкие…
Он выпил воды из кубка, поднесенного ему Хорстом, перевел дыхание и закончил:
- Трудно сказать, что там произошло на самом деле, но дед вывез из этого шаманского круга вот эти жемчужины, - он еще раз погладил самую крупную из них, нависавшую над центральной передней частью короны.
- И что было дальше? – спросил Бродерик.
- А дальше мой дед остался один, потому что весь его отряд к тому часу был уже мертв!! – Намюр грохнул кулаком по столу. – Он прихватил на коня одного из этих камлающих старцев и был таков! За ним, конечно, гнались, но его конь был свиреп и быстр и смог вывести герцога к горящему лагерю короля Дагобера! Однако уже было поздно: в короля к тому часу уже вселился демон, что был вызван орочьими шаманами. Этот самый Балтар Назерил. Таково было имя этого демона, бывшего когда-то давно одним из сильнейших шаманов орочьего племени. Король Дагобер, чье сознание было прочно подчинено демону, взбесился и приказал своим полкам напасть на левое крыло своего же войска, а сам носился среди рядов солдат и разил мечом направо и налево, не разбирая своих и чужих! И моему деду ничего другого, как убить обезумевшего короля! Три стрелы, пробившие горло Дагобера не смогли остановить чудовище – он лишь упал с коня, но тут же вскочил и набросился на герцога. Не знаю как, но деду удалось сорвать с него корону, и лишь после этого из пробитого горла безумца хлынула черная кровь оборотня! Но без головы и оборотням живется плохо и недолго!
- И что было дальше? – теперь уже Хорст проявил любопытство.
- Дальше? Дальше было кровавое побоище: все били и резали всех и никто не мог остановить эту бойню! Из этой адской мясорубки старый Намюр вырвался с жалкими остатками того полка, что привел с
