Урман не успел даже испугаться, как Олекса метнул нож и попал существу под капюшон. Пришелец беззвучно упал на землю. Рыцарь склонился над телом, обшарил робу. Серая кожа, бугорки на груди, это была женщина? Урман никак не мог понять, какого рода и племени это существо.
- Зачем ты убил её? Кажется, она была разумной, - спросил Урман. Пальцы нащупали заначку в кармане, он нашёл несколько мелких разноцветных камешков.
- Лесная погань, - буркнул Олекса и склонился над головой. - Аметист что ли? Мусор, зря руки замарал. Знал бы что баба, хоть бы старину потешил.
Урман оттолкнул его и отошел в сторону. Россыпь камней скользнула в карман. Душе было тошно. Теперь он понимал, за что преследовали Олексу.
Абакум присел на корточки и пошарил руками по телу. Руки всё чаще и чаще скользили вокруг грудей.
- Ты, что с трупом решил? - заржал Олекса, но увидев перекошенный взгляд товарища, поправился. - Тут где-то стойбище. Найдем живых, порезвимся! Идем!
Олекса, в прошлом браконьер, встал на след жертвы. Урман не знал, что делать. С одной стороны от одной мысли о стойбище тошнота подкатывала к горлу, с другой - в ельнике больше не было знакомых.
- А вот и наша псина, - Олекса ткнул пальцем в отпечаток лапы на глине. - Волки эту гадость не трогают, привечают ласково. Не знаю, почему.
Ветки разошлись в стороны, бродяги натолкнулись на небольшой лагерь. Спящая грязно-бурая псина, со свалявшейся в колтун шерстью, вскинулась и бросилась на них. Топор Абакума метнулся вниз и раскроил ей череп.
Из шалаша высунулась женская голова в капюшоне. Олекса прыгнул к существу и за ухо вытянул жертву. Капюшон спал, обнажив взлохмаченную голову девушки. Светлые волосы, скошенный лоб с грубыми чертами лица, огромные жёлтые глаза. Урман почувствовал её страх. Девушка отпрянула назад, но разом обмякла, получив удар под дых.
Абакум разворошил шалаши. В одном ничего не было, и он разломал плетеные стены. В третьем лежал горшок с непонятной бурдой, капитан попробовал на вкус, скривился и вылил остатки.
- Вот и ребеночек, - засмеялся Олекса, вытащив из халабуды дитя в тряпье. Бродяга поднял его на трех пальцах и наморщился. - Какой выродок!
Урман перехватил руку.
- Может, хватит? Что ты творишь? - вспылил рыцарь.
- Отойди! - Олекса оттолкнул наемника. Урман положил руку на меч. - На кой нам ребенок? Баба нужна.
Он швырнул проснувшегося ребенка на землю. Урман с мечом бросился на бродягу, но тут же упал, как подкошенный от удара в спину. Абакум приложил товарища обухом топора.
Когда рыцарь пришёл в сознание, то едва мог пошевелиться. Урман поднял голову и почувствовал боль по всему телу. Должно быть, пока лежал без сознания, кто-то прошёлся по нему ногами.
- Очнулся, - хмыкнул Олекса. Он был расслаблен и вял. - А я думал ты сдох. Вон твои дружки висят, хочешь к ним? Эх, ты, пожалел для нас лесную тварюку!
Урман попытался подняться, голова кружилась, но руки все равно скользнули к поясу. Ножен не было.
- Да угомонись! - Абакум ударил ногой в живот. Воин подлетел вверх и упал лицом вниз. - Можешь сам, пока теплая. Мы их всех накрыли. Дедка с дочками. Прикинь, он с дочками спал! Вот умора! Дед, скажи чего-нибудь!
Урман поднял голову и словно сквозь мутное стекло различил повисший на столбе мешок. Мешок дернулся, зашевелился, и парень понял, что это и есть дед.
- Ну, давай! - поддразнил Абакум. Он прыгнул на сверток лохмотьев, раздался склизкий шлепок, будто воин раздавил гнилой кочан капусты. - Вот наследничек! А вот твоя дочка-женушка!
Когда Урман увидел кровавый лоскут в руке капитана, то его сразу вырвало. То, что он сделал.... Урман заплакал.
- Будьте вы прокляты! - захрипел старик. - Вот вам мое последнее слово: да не будет убийцам спасения ни в этом, ни в каком другом мире, бродите неприкаянными, пусть погибнут все кого вы любите!
Он захлебнулся кашлем. Олекса несколько раз ударил старика в пах.
- Не переусердствуй, ещё испортишь номер, - засмеялся Абакум и окатил старика какой-то жидкостью. - Сейчас старый козел чуток обжарится!
Урман почувствовал запах дыма, опять затошнило. Рыцарь не мог заставить себя посмотреть в сторону старика.
- Гори-гори ясно, чтобы не погасло! - заржал Олекса. - А теперь, благородный рыцарь, мы разберемся с тобой. Гордый, не чета нам...
Он шагнул к воину. Урман попытался откатиться в сторону, но едва мог шевелиться. Тело превратилось в один огромный синяк, воин, согнувшись в три погибели, прижался к дереву.
- Волки! - закричал Абакум.
Урман заметил ножны с мечом, схватил, и больше не помышляя ни о чем, побежал в чащу. Из стойбища доносились вопли, но воина это не интересовало.
Урман мчался через чащу. Ужас гнал прочь, рыцарь не смел оглянуться. Ветки как плети хлестали по лицу. Он чувствовал солёный привкус крови на губах, щёки горели, но не останавливался.
Когда силы ушли, Урман рухнул под елью, больше не заботясь о тепле и защите. Пробуждение принесло резь в животе. Все припасы остались в лагере, но рыцарь побоялся возвращаться. Он жевал соленый кожаный воротник, нашёл какие-то подозрительные корешки и съел. Проклятие умирающего старика звучало в ушах: 'Пусть погибнут все, кого вы любите'!
- Отец, Миа, - шептал Урман. - Вы единственные, кто у меня остался. Господь, пощади! Я отдам жизнь за них!
Миа, даже бросившая невеста, здесь, в ледяном ельнике была дороже ясного солнца. Урман вспомнил, как они были счастливы, и на миг это придало сил.
Воин плелся, сипло дыша, как чахоточный. Обожжённые холодным воздухом лёгкие, казалось, вот-вот изойдут кровью. Но шаг за шагом болота остались за спиной. Рыцарь и сам не верил, что смог так далеко уйти. Тёмный затхлый ельник закончился.
Однажды путник услышал звук колокольчиков. Коровы? В это время года, здесь, посреди леса? Урман боялся повстречаться с селянами, но выбора нет. Либо найти пищу, либо умереть. Ноги еле держали.
Он увидел белые плащи, широкополые шляпы с колокольчиками. Несколько человек с посохами пробиралось к тракту. Через плечо висели котомки. Урман первый раз в жизни повстречал прокажённых. Неизлечимая болезнь загоняла несчастных в самые глухие места, как этот проклятый лес. В другое время рыцарь бы отдал им последнее. Но не сейчас, когда смерть, ухмыляясь, зыркала в глаза.
- Стоять! - захрипел Урман. - Всех порублю!
Согнувшись, он не мог выпрямиться от усталости, рыцарь побежал на них. Несчастные бросились в стороны. Один уронил котомку. Урман не стал продолжать погоню, всё равно даже прокажённые были быстрее его, и набросился на чужие припасы. Найдя хлеб он, не колеблясь, сожрал весь, до крошки.
На третьи сутки Урман выполз на тракт, грязный, опустившийся, сам как прокажённый. В темноте он заметил дальние огни. Наёмника догоняла колонна с факелами.
- Пусть убивают, если хотят. На болота я не вернусь!
Урман понимал опасность разоблачения, но слишком устал.
- Ты кто? - толкнул кто-то в плечо. - Деньги есть?
Урман поднял изможденную голову и протянул горсть разноцветных камушков.
- Я рыцарь из Рюгена. Дайте поесть.
- Вставай, брат! - Незнакомец смахнул камни в карман. - Нам в отряд нужны воины. На востоке Орда!
Наемники, а это были остатки разбитой армии Лиги, шли на призыв Пшады. Старый пограничный
