разубеждать.
Э-эх… Знать бы еще, что делать! И как могло случиться, что Темес тоже в деле. Или в доле?
— Хельг, ты как? — Бодрый голос Мист вывел гнома из задумчивости.
— Лучше, чем мог бы. Но Посланник был прав — в
Страж с изумлением рассматривал лежащий на ладони амулет.
— Последняя просьба Посланника, — лаконично объяснил Торрер. — Он просил передать его госпоже Пээ.
— Госпоже Пээ? При чем тут она?
— Представления не имею! — чистосердечно признался эльф.
— Бэх, не посветишь?
— Ой, — ахнула жрица. — Тигр!
— Жрец?
Девушка покачала головой:
— Нет. У нас они другие. Да и Силы я в нем не чувствую — обычный талисман.
— Не помог ему твой Тигр, — прокомментировал мессариец.
— Что бы ты понимал! Тигр будет с ним за Гранью!
— Очень надо, — фыркнул мессариец, представив Темеса в седле позади себя.
Хельг готов был уже сунуть амулет в карман, когда вдруг заметил выбитую с обратной стороны надпись.
— «Катэна. Бальдр Фрейн», — оторопело прочитал он.
— Тебе это о чем-нибудь говорит? — внимательно посмотрела на стража Бэх.
— Брат матери… — неохотно обронил айн Лейн. — Я не видел его… тогда.
— Дядя? — присвистнул мессариец.
— Брат матери, — упрямо поправил Хельг. — И он ведь не выкарабкается…
— Не выкарабкается, — покачал головой гном.
— Странно… Я много раз думал о такой вот случайной встрече… Или неслучайной… И верил, что заставлю кого-нибудь из них рассказать, что они сделали с мамой, где она. А если нет…
— Ты бы убил его? — тихо спросил Бэх.
— Я вызвал бы его, — кивнул Хельг. — А вот убил бы? Надеюсь.
Бальдр. Дядя. На его руках кровь отца, которого Хельг совсем не помнил. Не помнил благодаря Фрейнам.
Бальдр. Один из тех, кто мечтал бы его уничтожить. Сын человека, выкинувшего мать за дверь.
И все же родственник. Живое — нет, теперь наверняка уже мертвое — воплощение того, что ему хотелось считать своим по праву.
Хотя он никогда себе в этом не признавался.
— Пойдем. — Гном тронул его за рукав. — Осталось совсем чуть-чуть.
— Боюсь, что нет. — Пока талисса отдыхала, Хагни успел пройти немного вперед. — По сути дела, мы уже в моем храме, но нам нужен не он, а одна из пристроек. Не знаю, как Посланник хотел туда пробраться, но я дороги не вижу.
— И что? — нахмурился Торрер. — Все зря?
— Придется подниматься на поверхность. Как бы нам ни хотелось этого избежать. Но я надеюсь, что погоня осталась позади и самое худшее, что нас ждет, — это свора архитекторов.
Если бы так. Было бы наивно полагать, что Орроба отправила за ними тех, кого так легко задержать. Но, разумеется, Хагни не собирался говорить талиссе правду. После смерти Посланника у них оставался лишь один шанс победить: люди Орробы, без сомнения, считают, что Жезл в храме Сентарка или во дворце Фай-дэ, а он, похоже, рядышком, под небольшой пристройкой. Жрица частенько уединялась в ней, когда дела Ордена требовали ее присутствия в храме днями напролет. И главное, ночами.
Там, конечно, тоже все перерыли — в этом Хагни не сомневался. Все, да не все: есть места, куда не только невозможно пройти без жреческого медальона — трудно даже догадаться об их существовании.
Впрочем, для людей Орробы это не секрет, и они будут поблизости. Но если добраться до Жезла первыми…
Хотя этот путь и был короче, Хагни не повел талиссу через центральный неф: винтовая лестница вынырнула прямо из пола восточного придела, имевшего свой выход на улицу.
Приоткрыв дверь, жрец огляделся. Пусто. Пусто и тихо.
Он взглянул на солнце: часов десять утра. Либо их уже хватились, либо… Впрочем, это уже не имело значения: он не сомневался, что Айригаль отпустил Макобера отнюдь не случайно. И теперь пронырливый мессариец позволял служителям Орробы следовать за талиссой, не показываясь той на глаза.
И все же даже они не решатся скакать по Нетерте при помощи колдовства: Круг здесь пока еще слишком силен. А это означает, что в нужный момент осторожность и желание заполучить Жезл сыграют против Орробы.
— Постарайтесь от меня не отставать!
Обернувшись к талиссе, Хагни наткнулся на преувеличенно внимательный взгляд Макобера и смиренно добавил:
— Пожалуйста.
— Не будем, — пообещал мессариец. — Главное, чтобы ты от нас не отстал.
Хотя архитекторов видно не было, и эта часть Нетерты тоже мало напоминала древние развалины. Не рискнув продираться сквозь стены, Хагни нырнул в боковой переулочек, уводящий прочь от храма Сентарка. Они пронеслись мимо показавшейся бесконечной колоннады, свернули направо под соединяющий два угловых дома каменный мостик, срезали угол через внутренний дворик заброшенного особняка, еще не успевшего забыть о прежней роскоши…
— Погодите минутку! — пропыхтел Мэтт.
Рухнув на бортик сухой чаши фонтана, гном принялся вытряхивать из сапога невесть как залетевший туда камешек.
— Интересно, что будет, если нас поймают? — неожиданно спросила Мист.
— Увидим, — оптимистично пообещал мессариец. — Пусть сперва поймают. Хагни, в эту пристройку есть ход снизу?
— Не уверен, — задумался жрец. — Но и не исключил бы.
— Тогда надо уходить под землю. И побыстрее!
— Почему? — изумился Хагни. — Осталось-то всего ничего!
— Потому что здесь… — начал было Макобер.
— …Вы у меня на прицеле, — продолжил голос сверху.
На балконе второго этажа появился молодой человек в распахнутом серо-стальном плаще. Обаятельное улыбчивое лицо, обрамленное разросшейся темной бородой, почти смыкающейся с пушистыми усами. Ни оружия, ни доспехов, только красный с золотой искрой пурпуэн и берет с пышным страусовым пером.
В окнах справа и слева от него один за другим занимали места лучники. Дюжины полторы, а то и две.
Возможно, кто-то из них и промахнется. Если повезет.
— Вот сейчас ты все и узнаешь, — шепнул Макобер чародейке. И уже громче: — Какие у вас приказы?
— Здесь приказываю я сам, — усмехнулся молодой человек. — Позвольте представиться, господа: Кефт, один из хозяев этого города.
Торрер встретился глазами с гномом. Тот кивнул: узнать их имена для хорошего чародея — детская забава.
Эльф церемонно назвал всех, включая самого себя.
Пока он говорил, Кефт с интересом разглядывал стоявшую внизу компанию. Он только позавтракал и направлялся в северо-западный сектор, когда Кхарад заставил установить с ним мысленный контакт. Быстро и жестко, как никогда доселе. Объяснения учителя (или все же не учителя?) были кратки: в городе
