темными и исполненными зловония. Одни уподобятся свету, другие тьме (Слово о суде и воскресении, III ч„ стр. 144).
479
изначальности творения. Именно о таких различиях говорит апостол: «не всякая плоть такая же плоть, но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные, и есть тела земные, но иная слава небесных, иная земных; иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд, и звезда от звезды разнствует во славе. Так и в воскресении мертвых» (1 Kop. XV, 42). И эта иерархия творения сливается в общую его гармонию. Остается спорным значение «тел небесных» и земных. Различение между ними поставлено в тот же ряд, что и чисто природное различие разных видов тел и плоти. При этом говорится о разной славе и образе их прославления (1).
Кроме настоящего текста, Слово Божие умалчивает об изменении или преображении небесных светил и о разной их славе, т. е. о прославлении в преображении. Насколько вообще их состояние связано с земным миром и вместе с ним проходит его катастрофу (Мф. XXIV, 29, ср. Ис. XIII, 9-10: Иезек. XXXII, 7-8, Иоиль III, 15), оно также достигает и того, и другого, становится новым небом наряду с новой землей, и приемлет славу свою. Ветхий и Новый Завет остается геоцентричным, но этот геоцентризм не является исключительным, поскольку земля космически принадлежит вселенной, а потому грядущее единство всей вселенской жизни есть постулат христианской космологии и эсхатологии. Если же звезды суть в известном смысле «тела» ангелов, как думали некоторые из отцов, то, конечно, они не отрицали тем самым и бестелесности последних. Но они неким образом связывали их ипостасные лики с образами звезд, притом «разнствующих между собою во славе». Такова эта новая связь человеческого и ангельского мира, которая последует в воскресении, когда «человеки будут пребывать, как ангелы Божии в небесах» (Мф. XXII, 30), и такое же соотношение имеет распространиться и на землю и небо, тела небесные и земные.
Теперь мы становимся уже перед лицом величайшей трудности, большей которой богословие вообще не знает: как можно соединить софийность творения в его бытии с несофийностью его состояния в свободе? Нам надлежит ввести сюда же и проблему синергизма, как соединение божеского и человеческого начал, притом не только в их согласии, но и в борении. Вопрос сводится к разным образам изживания тварью своего воскресения, которые
(1) Поэтому толковать ?????? ????????? т e. тела в точном смысле, — даже не небесные (???????) но под-небесные, — в отношении к ангельскому миру, — бесплотных духов, как это делает E. Preuschen. Handw. z Griech. 444, нет достаточного основания.
480
с неизбежностью влекут за собою последнее разделение «страшного суда». Слово Божие соединяет в своем откровении о «последнем дне» преображение мира, воскресение мертвых, и этот суд с разделением на овец и козлищ, пшеницу и плевелы, праздников и грешников. Надлежит уразуметь эти два, по-видимому, столь разные и даже противоположные свершения, как две стороны одного и того же конца этого эона, с переходом от царства благодати к царству славы.
5. Суд и разделение.
«И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, его же царствию не будет конца», — гласит символ веры, соединяя и как будто отожествляя пришествие со Славой и суд всеобщий, в качестве двух сторон одного и того же свершения. Подобным же образом соединяет их и Слово Божие: «ибо приидет Сын человеческий во Славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф. XVI, 27; ср., конечно, XXV, 31-46 и многочисленные другие тексты). Также соединяются и как бы отожествляются воскресение и суд: все, находящиеся во гробах, услышат глас Сына Божия и изыдут сотворившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» (Ио. V, 29). Поэтому, прежде всего, надлежит понять эту связь суда и пришествия Господа во Славе с всеобщим воскресением в нетлении и славе.
Мы не можем ограничиться здесь лишь одним этим внешним сопоставлением суда и воскресения, как двух отдельных и независимых свершений. Необходимо постигнуть и их внутреннюю и необходимую связь, — тожество явления Славы и Судии во Славе с судом Господним, как эта связь устанавливается в Ветхом, так и Новом Завете.
Иногда, особенно в В. Завете, явление Славы описывается образно, как «престол» и «огонь», «пламень огненный». (Даже и в Мф. XXV, 31 читаем: «когда же приидет Сын Человеческий и все святые ангелы с Ним, тогда сядет на престоле Славы Своей»). Подобные же образы, особенно выразительные, см. в видении прор. Иезекииля: 1, 4-5, и еще более у пр. Даниила: VII, 9 сл., с описанием Страшного Суда (1).
(1) «Видел я, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий денми, одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его, как чистая волна, престол Его, как пламя огня, колеса его, как пылающий огнь. Огненная река выходила и проходила пред Ним... вот с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого дня-
481
Надо понять, что Парусия, — пришествие Христа со Славою, т. е. в явлении Духа Святого, есть суд, уже как таковая. Она не может остаться внешней и взаимно индифферентной встречей пришедшего в мир Бога с человеками, при которой человек остается в Своем обособленном состоянии бытия, как был и до нее. Напротив, человек также облекается славой и нетлением, и София тварная становится прозрачной для Софии Божественной. Этим изменяется и самое бытие человека. Эта встреча человека с Богом, его вхождение в область Божественного огня, есть для него не свободная, но неизбежная. Для одних это — пришедшее время набавления («поднимите главы свои» (Лк. XXI, 28), а для других — страха и ужаса: «тогда восплачутся все племена земные, и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великой» (Мф. XXIV, 30). От этой встречи никому нельзя уклониться, ибо она не есть внешняя, но внутренняя. Для многих это есть нежданное и нежеланное изменение их человеческого существа, ибо преображение, свет славы, данной человеку, может оказаться не только просветляющим, но и попаляющим.
Чем является этот огнь, который сжигает плевелы? и как совершается суд? Судия есть Сын Человеческий, Которому Отец дал власть творить этот суд над течи, кого «Он не стыдится называть братией Своей» (Евр. II, 11-12, 17; ср. Пс. LXXXI, 1: «Бог стал посреди богов, среди богов произнес суд»). Об этом суде, который есть и крещение мира огнем, говорит Предтеча Господень. «Он (Христос) будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мф. III, 11; Лк. III, 16, Ио. 1, 5). Это крещение огнем относится не только к Пятидесятнице Сионской, открывающей царство благодати и предначинающей Пятидесятницу мира, царство Славы в Парусии. Оно само и есть Слава, как явление Духа Святого Христос входит в мир явно для всякого человека силою Духа Святого. Парусия есть явленное облечение во Христа Духом Святым всякого человека. Но в этом именно смысле она же есть и суд, причем Христос, как Судия (Ио. V, 27), судит Духом Святым. Облечение во Христа, Который есть Истина и жизнь, совершается Духом Святым животворящим, Который есть Дух Истины. Оно означает внутреннее поставление каждого пред истиной о себе самом,
ми и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство ... владычество Его владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (9-10, 13-14). Ср. Ис. LXVI, 16: «ибо вот придет Господь вогне, и колесницы Его, как вихрь, чтобы излить Свой гнев с яростью и крещение Свое с пылающим огнем. Ибо Господь с огнем и мечем Своим произведет суд над всякой плотью». Ср. Пс. IX, 8-9 «Господь пребывает во век, Он приготовил для суда престол Свой, и Он будет судить вселенную по
