Мурлыча приятную мелодию, Георгий вернулся в комнату Чубасова, посмотрел на спящего Лазаренко и, убедившись, что старик нормально дышит, отправился обратно к входной двери, где снова и не без удовольствия внимал доносящимся снизу звукам музыки. Сменяющие одна другую известные песни совершенно не напрягали, голоса исполнителей были слышны почти отчетливо. Взволнованно пел Яак Йоала, его сменила Анна Герман, следом эстафету принял Валерий Ободзинский:
доносился чарующий голос певца любви.
«Вот именно – кто ты и где?» – вдруг с досадой подумал про исчезнувшего незнакомца Георгий.
Но вот в подъезд снова вошли и стали подниматься вверх. Второй, третий этаж. Крепко сжимая рукоять пистолета, Волков напряженно вслушивался. Хлопнула дверь внизу, и подъезд снова умолк. Внезапно и магнитофон заткнулся на полуслове, хотя Волков готов был слушать музыку бесконечно – она будто подпитывала его силы.
И сразу из подъезда полезли в квартиру недобрая пустота и неуютность. Чтобы поднять настроение, Георгий принялся напевать себе под нос запомнившиеся слова: «Всё вокруг как прежде // и только нет тебя. // Всего лишь один день прошедшего лета!..» – но это уже было не то…
Коля Чубасов заявился в свою конуру часов около восьми. К тому времени уже начало темнеть.
Когда снизу опять послышались шаги – твердая, но бодрая походка – и поднялись наверх, Георгий подумал, что это вполне может быть припозднившийся жилец. Но к этим шагам вдруг присоединились другие – дробные, мелкие. Если это Коля, то не один…
Неужели гость решил вернуться?
Георгий на миг почувствовал страх. Но лишь на миг – желание отплатить за поражение оказалось сильнее…
Едва провернулся ключ в двери, и та приоткрылась, осветив треугольником часть коридора, он спрятался в черноте кухни, готовый к любым действиям.
Тень из подъезда проскользнула в коридор и зашуршала по стене. Коля (а это наверняка был он) мог сколько угодно щелкать выключателем.
– Нет, ну что за на хер?! – В возмущении Чубасова послышалась обида.
– Что случилось? – раздался женский голосок.
Георгий напрягся. Этого еще не хватало.
– Света нет. Да ты заходи, не боись!.. Темнота – друг молодежи! Сейчас разберемся.
Девица смущенно хихикнула. Парень закрыл за ней дверь и повел к себе в комнату.
– Фу, как у тебя тут воняет!
– Не ври. Подумаешь, попахивает чуть-чуть. Наверно, туалет засорился… Ничего, скоро новую квартиру дадут. Погуляем!..
Когда они прошли мимо кухни, Георгий ступил в коридор и, нащупав выключатель настольной лампы, зажег свет. Плафон, заблаговременно направленный в нужную сторону, влепил яркий луч парню и девице в затылок, а когда они обернулись – прямиком в глаза.
– Что это?! Кто?! – боязливо вскрикнула девица.
– Тихо! – рявкнул Георгий.
– Что за шутки, бляха-муха?! – подал голос парень.
– Коля Чубасов?
– Ну да…
Парень оказался не рослый, но на вид нехилый, вполне мог учудить.
Георгий немного отвернул лампу. Встал так, чтобы Коля и его подружка могли его немного разглядеть. Цивильный костюм, рост и – главное – оружие возымели свое действие. Коля беспокойно смотрел на Георгия. Его девица сжалась от страха.
Симпатичная – подметил Волков. На Светку похожа…
– Может, вы объясните?.. – Оказавшись смелее молчавшего Коли, девица нервно затеребила пальцами воланы блузки.
– Документы есть?!
– Нет… – тоненько пискнула она в ответ.
«На кой она здесь вообще нужна?» – подумал Георгий.
Он подманил ее. Девушка боязливо приблизилась.
– Имя, фамилия.
– Крошева Вера, – еле слышно произнесла она.
Георгий теперь мог лучше разглядеть ее лицо. Нет, на Светку не похожа, хоть и миловидная. Вульгарная косметика сильно портила девицу. Вдобавок слишком молода. Может, только недавно школу закончила. Георгий взглянул на Колю – лицом тот отнюдь не походил на романтичного героя девичьих грез, да и ума в глазах – не больше, чем у орангутанга. И чего она нашла в этом хмыре?
– Идите домой, Вера, – добродушно произнес Георгий. – Нам с Колей пообщаться надо.
– А если я откажусь?
Тоже мне, жена декабриста…
– Не уходи, свидетелем будешь… – подал, наконец, голос Коля. – Я ничего не делал! – Хоть и было это сказано с вызовом, от Георгия не ускользнуло, что Чубасову приходится бороться со страхом.
Девицей прикрываешься?.. Георгий уже начинал ненавидеть Колю. Типичный трутень, годящийся лишь на то, чтобы совать свой подлючий болт в женскую теплоту. «Наше дело не рожать…» – вспомнил он поговорку. Тут думаешь, думаешь – как судьбу свою скроить и девушке, что тебя любит, не давать пустой надежды и жизнь ей не ломать. А такие, как этот… Мало того что живет не по чести, так еще и в преступлениях редкостной мерзости стал участником. А то и организатором…
– Идите! – на фоне этих мыслей зло выдавил Георгий, обращаясь к Вере. – У Коли большие неприятности. Он слишком много гадостей сделал, за которые придется отвечать.
– Кто вам дал право? – возмутился Коля, но не особо настойчиво.
– Я знаю, о чем говорю. Я тебя насквозь вижу.
Эти слова подействовали на девушку. Она с сомнением посмотрела на Колю, посторонилась и, повинуясь жестам Волкова, направилась к выходу. Он открыл дверь и выпустил в подъезд.
В квартире стало напряженно тихо. Лазаренко, как ему было велено, сидел в комнате и не высовывался.
– Я что, арестован? – захлюздил Коля. В отсутствие девушки он теперь мог быть самим собой.
– Пока нет. Но есть много вопросов.
Георгий махнул стволом, приглашая Колю пройти в собственную комнату.
– Ты ведь раньше работал у Михаила Исааковича? Он кивнул на Лазаренко, который поднялся с кресла, едва они вошли, и зажмурился от яркого света, когда Георгий зажег верхний свет.
Чубасов покосился на старика, видно было, сразу узнал его и, казалось, еще больше испугался.
– Здрасте… – едва пробормотал он.
Георгий заставил Колю сесть в свободное кресло.
– Что за человек живет в той комнате? – Он показал рукой на дверь напротив.
– Так вы из-за него?! – подскочил Коля.
– Сидеть! Кто он такой?
Чубасов молчал. Он нервно тряс коленями и смотрел в пол.
Волков заиграл желваками.
– Я бы на твоем месте не скрытничал.
