Он выпрямился и осмотрел стены с потрескавшейся, местами отслоившейся краской.
– Славненько тут у вас.
– Простынкой прикроете, и чистенько будет, – заверил его Михаил Исаакович, совершенно не смотря в его сторону.
Георгий опустился на кушетку. Создалось впечатление, что уже не захочется встать, такая по телу растеклась слабость. А вот голова после удара уже не болела, хотя он помнил, что ночной гость приложился весьма чувствительно.
– Михаил Исаакович, гляньте, – попросил он, ощупывая лоб и затылок. – Он мне чуть череп не раскроил, когда я на колени упал.
Лазаренко усадил его поближе к свету.
– Ничего не вижу. А что?
– Как ничего?! – удивился Георгий.
Он хотел потрогать рукой то самое место, но теперь не мог даже определить его на ощупь.
– Зеркало есть?
Лазаренко поискал в столах, нашел старое, помутневшее. Георгий долго изучал отражение собственного лица, ему показалось, что и опухоль на губе – результат вчерашнего допроса – стала меньше. Он снова ощупал голову.
– Все это странно. Я думал, голова расколется, как он меня шандарахнул!
– Да нет ничего, – еще раз осмотрел его старик. – Так, царапины небольшие.
«Все это скверно» – подумал про себя Георгий, но вслух свои сомнения высказывать не стал.
– Ну и ладно, – Георгий вернул старику зеркало.
Он снял пиджак и устало развалился на кушетке.
С наслаждением вытянул ноги. Еще раз потрогал губу – нет, не почудилось. Опухоль действительно здорово уменьшилась. Но, может, оно и раньше так было, а он не придал значения?
Ему не хотелось поддаваться страху. Не хватало еще, чтобы в нем самом начали происходить такие же процессы, как в тех мертвецах, оживающих по чужой воле.
«Кто же ты такой, гад? – думал он о маленьком черном человеке с бледным безносым лицом. – Ну только попробуй сюда заявиться».
– А наш товарищ-то без Коли сегодня обошелся, – чтобы прогнать страх, посмеялся Георгий. Но Лазаренко не поддержал его шутку.
Помня о том, что спать нельзя, Георгий все же незаметно погрузился в сон. Связь с реальностью иногда восстанавливалась на миг, когда он слышал, как ерзает на своей кушетке Лазаренко и о чем-то говорит сам с собой. Ему показалось, что он видел, как старик поднялся и куда-то ушел. Наблюдая за ним, Георгий понимал, что это может быть опасно, однако ничего не мог поделать. Странное полусонное состояние, сдобренное апатией и бессилием, навалилось на него.
Прошло неизвестно сколько времени. Старик вернулся. Сквозь лениво приоткрытые глаза, не пытаясь бороться с полусном, Георгий видел, что Михаил Исаакович уселся за стол, придвинул к себе микроскоп и прильнул к окуляру.
«Беспокойный старик… Что ему, больше всех надо?..»
Ему хотелось подняться и посмотреть, что же там делает Лазаренко, но и сейчас он не мог заставить себя пошевелиться. Как будто опять попал в объятия чужой силы.
Проснулся от того, что кто-то подергал его за плечо:
– Георгий Ефимович…
Волков машинально сел, еще не понимая, зачем и кто его будит. Кажущаяся апатия прошла, словно и не бывало, будто она почудилась ему во сне. Хотя голова была мутная.
Он посмотрел на стол, за которым привиделся ему старик, и действительно увидел микроскоп, которого не было, когда они только зашли в комнату.
«Так почудилось или нет?!» – не понимал он.
– Подойдемте, я вам кое-что покажу! – потянул его за руку старик.
– Что такое? – сердито буркнул Георгий, с неохотой поднимаясь.
– Кое-что интересное.
На столе у Лазаренко помимо микроскопа стояли стеклянные чашки, пробирки, штатив с горелкой. Взятую из пробирки мутноватую жидкость он капнул на стеклышко и подсунул под микроскоп. Жестом пригласил Георгия посмотреть.
До этого момента Волкову ни разу не доводилось пользоваться этим прибором, и потому видеть пусть и плохо различимые, но живые клетки, казалось ему диковинным, если не чудесным событием. Улыбаясь, как ребенок, Георгий оторвал взгляд от окуляра и посмотрел на Лазаренко.
– Шевелятся, черти.
Сонливость его куда-то пропала. Он посмотрел еще раз:
– Шевелятся.
– Да, шевелятся, – тоже улыбаясь, подтвердил старик. – Правда, знаете, подкрашенными их было бы лучше видно.
– Так подкрасьте.
– Не могу, – ответил Лазаренко. – Они не дают.
Заведующий перестал улыбаться:
– Я уже пробовал. Они нейтрализуют состав, которым окрашивают мазки. Но и это ерунда, хлеще другое – перед покраской мазок должен быть предварительно высушен, а я и этого сделать не могу. Вот, смотрите…
Старик потянулся стеклышком к горелке, подержал над пламенем. Георгий увидел, что капля жидкости не просто высохла, а вздулась, от нее пошел легкий дымок. Запахло так, будто закоптили гниющие останки. Лазаренко снова сунул стекло под микроскоп.
– Гляньте.
Георгий прильнул к окуляру. Его взгляду предстала бурая бесформенная масса, как будто на недавно пышущий жизнью город сбросили мощнейший ядерный заряд, после чего от этой жизни остались одни намеки – лишь отчасти угадывались былые формы клеток. Георгий уже собирался оторваться от микроскопа, как вдруг его внимание привлекло маленькое пульсирующее пятнышко. Вскоре этих пятнышек уже было три, еще через пять секунд – больше десятка, а затем по всему полю зрения снова пульсировала жизнь – странная, загадочная, невероятная.
– Не может быть, – Георгий выпрямился и уставился на Лазаренко непонимающим взглядом.
– Вот и я о том же, – улыбаясь, произнес старик. – Я, знаете, думаю, это вообще невозможно!
Они повторили опыт.
– Я бы на вашем месте об этом сильно не распространялся, хотя это пахнет Нобелевской премией.
– Согласен. Я даже сомневался, стоит ли мне это и вам демонстрировать. Но все-таки в этом деле мы заодно.
Георгий ухмыльнулся на достойный ответ старика.
– А что это вообще такое? Где вы это взяли?
– Соскоб той серебристой слизи, от которой вы отмывались. Но есть одна странность – та жидкость, которая была на ваших волосах, уже высохла. Следы на полу – тоже. Эту я собрал с полотенца, которым вы вытирались. Вопрос – одна и та же ли это субстанция или разная? В общем, вопросов больше, чем ответов.
– Что вы хотите теперь с ней сделать? – Георгий показал на пробирки.
– Соберу всю, какую удастся, и попытаюсь спрятать понадежнее. Атам видно будет. Думаю, для науки это представляет очень большой интерес, но вопрос в том – в чьи руки это попадет?
«Вот именно!..» – Георгий снова вспомнил о непонятном цилиндрическом предмете, который лежит в его кармане. Лежит ли? Не подавая виду, он дотронулся до висевшего на стуле пиджака. Вроде на месте.
Значит, из этого предмета взялась слизь. Что-то вроде шприца или тюбика – теперь это ясно как божий день.
