– Сестра, скажи мне как тебя зовут?
– Я не знаю…
Затем подошла Жемчужно-Белая снова и провела рукой, и на глазах юной феи прямо из воздуха материализовались… её собственная мама и отец! – совершенно ничем не отличимые от настоящих!!!
Сначала подошел отец, Добрый Принц. Лицо его было заплаканным, веки – покрасневшими от слез, волосы спутанными, он был небрит. Он то и дело сморкался, вытирал слезы и от его вида юной фее хотелось провалиться сквозь землю и биться в истерике от жалости. Даже сердце её заболело.
Принц подошел вплотную к кругу, но никак не мог пересечь багровую черту. Он встал на колени и протянул свои такие тонкие руки с длинными пальцами – такими знакомыми ей с детства – которые так нежно обнимали её и ласкали, которые меняли ей пеленки и мыли её в ванночке, наряжали её в обновки и… Да чего только не делали эти добрые и нежные руки! А эти глаза… Какую любовь, какое добро они излучали, добрые, кроткие глаза… Она помнила их с колыбельки… Папка, любимый папка рассказывал такие дивные сказки! Он был такой добрый, такой ласковый! Даже когда она капризничала, он никогда не повышал на неё голос. Его голос всегда был таким нежным, таким кротким, что даже когда она испытывала его терпение, ей всегда становилось неудобно – обижать такого доброго, такого хорошего папочку…
А сейчас он стоит на коленях и умоляюще протягивает свои руки к ней, а глаза его наполнены слезами:
– Доченька, дочурочка, пчелка моя, зайчик ненаглядный! Ну, куда ж ты уходишь? Зачем же ты оставляешь меня, крошечка моя, рыбка! Ну, иди к папе, иди, дорогая! У меня для тебя новая сказочка! Иди ко мне, белочка моя! – Голос его был таким жалобным, таким дрожащим, что у юной феи просто разрывалось сердце…
– Я не твоя дочь, уходи! Немедленно!
Глаза Принца полезли буквально на лоб от удивления, рот открылся и не мог закрыться. Видно, что слова у него застряли в горле.
– К….как… не моя дочь… А чья же? Ты ведь Милена, Миленочка, доченька…
– Меня… зовут… не… Милена… Я не знаю, кто это такая…
– Мать, да что же с нашей дочерью происходит? А, мать? Быстро сюда, иди скорее! – обратился Принц к своей жене и та подбежала к кругу и заголосила:
– Доченька! Да что ж ты делаешь! Ты ж отца в могилу сведешь! Как ты можешь! Мы ж тебя растили, кормили, любили… Ведь Создателю и Сообществу можно служить и иначе… Миленочка моя! Пойдем с нами, у нас целый месяц отпуска, будешь дома, с мамой и папой, с братиком, у нас малыши дома, будешь с ними возиться, ты же любишь… А потом выдадим тебя замуж, будут у тебя детишки, любимый муж, дом… Ведь ты же знаешь, как это здорово, иметь свой дом, любимого человека, малышат… Иди ко мне, доченька, Миленочка моя ненаглядная, иди ко мне! К нам с папой, а?
И мамочка тоже встала на колени рядом с отцом и протянула к ней свои руки, как когда-то давным- давно, в детстве, когда юная фея только начинала ходить на нетвердых ещё ножках, а мамочка тогда также встала на коленки и протянула к ней свои ручки…
– Иди, иди ко мне, доченька, иди, Миленочка, иди, солнышко мое ненаглядное… – говорила тогда мама, а папа отпустил её ручки и она пошла, пошла… бух, и чуть не упала, не удержавшись на слабеньких ещё ножках, но её подхватили заботливые материнские ручки и прижали к своей такой мягкой, такой ароматной и теплой груди…
– Я НЕ ЗНАЮ ВАС! – последовал четкий и твердый ответ – уходите, я не ваша дочь, а вы – не мои родители, уходите! НИЧЕГО КРОМЕ СООБЩЕСТВА, НИЧЕГО КРОМЕ ЕЁ ВЕРНОСТИ, НИЧЕГО КРОМЕ ИХ ПРЕМУДРОСТИ! Вон отсюда! Убирайтесь! Во-о-о-он! – истерически закричала юная фея, вскакивая с колен и указывая своим пальцем в сторону, крепко-накрепко закрыв глаза… И визг её продолжался долго… А когда она устала кричать и открыла глаза – ни отца, ни матери уже не было…
– Хозяйка, Хозяйка, Хозяюшка-а-а-а-а! Ну почему ты нас оставила, почему-у-у-у? Как мы будем без тебя? А-а-а? Ты же нас сотворила, как мы будем без теб-я-я-я? – плаксиво, жалобно, перебивая друг друга, заголосили Зверята.
– Убирайтесь вон! Я не ваша хозяйка! Не ваша! Ищите себе других хозяев!
Зверята тут же в один голос зарыдали на все голоса, трясясь всеми своими плюшевыми мягкими тельцами. Сердце юной феи просто разрывалось от жалости. Ведь она сама, с такой любовью придумала этих Зверят в первом классе Школы, нарисовала их, подобрала нужного цвета плюш, с высунутым от старания язычком шила их по выкройкам, наполняла ватой, а потом, на практическом семинаре, ПЕРВАЯ в группе вдохнула в них жизнь… Сколько радости и восторга испытала она тогда! Она, помнится, взлетела под потолок, а когда опустилась, Зверята, тогда ещё величиной с нее саму, обняли её своими мягкими лапками и сказали, тихо, нежно, ласково: 'Хозяюшка ты наша! Хозя-я-я-я-я-йка…'.
– Хозяюшка, хозяйка, Миленочка, – заговорил застенчивый книжник Слоненок гнусавым в нос и таким милым и кротким голоском, – а вспомни, сколько ночей мы спали с тобой на одной кроватке под одеялком, как я согревал тебя, как ты обнимала меня своими детскими ручонками, как целовала меня… Неужели ты меня бросишь, неужели?
– А я, а я, а я, – заголосил Попугайка, – сколько я сказок рассказывал тебе на ночь, сколько анекдотов, когда тебе было грустно, сколько историй…
– А я, а я, а я… – не мог найти подходящего слова Дракоша, – а я гулял с тобой по всем рощам и лугам! Я играл с тобой в догоняшки, в прятки…
– Неужели ты нас после всего этого оставишь, Миленочка! – в унисон жалобно закричали все трое.
Юная послушница, изнемогая от переживаний, опять опустилась на колени – стоять уже не могла – и закрыла личико руками, а голоса не прекращались, звали, молили…
Наконец, собравшись с духом, она открыла лицо и прямо глядя в жалобные плюшевые такие добродушные мордочки Зверят, пронзительно закричала:
– Я не Милена! Убирайтесь прочь! НИЧЕГО КРОМЕ СООБЩЕСТВА, НИЧЕГО КРОМЕ ЕЁ ВЕРНОСТИ, НИЧЕГО КРОМЕ ИХ ПРЕМУДРОСТИ! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИ-ЧЕ-ГО-О-О-О-О-О- О-О-О!!!!
Юная фея билась в истерике с зажмуренными глазами, она колотила своими кулачками по полу и не видела ничего, повторяя охрипшим голоском только одно слово – 'ничего'…
Наконец, кто-то тронул её за руку и она затихла. Когда она открыла глаза, она увидела, что Зверят больше не было, а стояла Жемчужно-Белая и удовлетворенно махнула головой.
