Но на следующее утро она явилась в обычное время, и я опять впал в обычный бред, только теперь под несколько другим углом.
Вечером, когда я опять пошел за ней, она выбрала место под уличным фонарем, аккурат напротив одного из рекламных щитов Мунша.
Теперь мне страшно подумать, как хитро она действовала.
Минут через двадцать проезжающий мимо спортивный автомобиль притормозил, сдал назад и подрулил к тротуару.
На сей раз я был ближе. Я достаточно хорошо разглядел лицо того малого. Он был чуток помладше, где-то моего возраста.
На следующее утро то же самое лицо глянуло на меня с первой страницы газеты. Спортивный автомобиль нашли у поребрика на боковой улочке. Парень был внутри. Как и в остальных подобных случаях, причину смерти установить не удалось.
Какие только мысли не крутились в тот день у меня в голове, но только две вещи я знал с полной определенностью. Что я получил первое настоящее предложение от крупного рекламодателя, и что я собираюсь взять Девчонку за руку и спуститься по лестнице вместе с ней, когда мы покончим со съемкой.
Она, похоже, ничуть не удивилась.
— А ты знаешь, на что идешь? — спросила она.
— Знаю.
Она улыбнулась.
— А я-то гадала, когда ты наконец дозреешь!
Я начал чувствовать себя получше. Мысленно я уже прощался со всем, но крепко держал ее за руку, и это было главное.
Был такой же теплый осенний вечер. Мы пошли напрямик через парк. Там было темно, но небо над нами было розовым от неоновых вывесок.
Мы долго шли по парку. Она ничего не сказала и на меня не глядела, но мне было видно, что губы ее кривит улыбка, и через некоторое время ее рука крепко стиснула мои пальцы.
Мы остановились. Мы как раз шли прямо по газону. Она повалилась на траву и потянула меня за собой, обнимая за плечи. Я смотрел вниз, прямо ей в лицо. На нем играл бледноватый розовый отсвет от зарева на небе. Голодные глаза казались черными дырами.
Я неловко завозился с пуговицами блузки. Она отвела мою руку, но не так, как тогда в студии.
— Я не этого хочу, — проговорила она.
Сперва я вам скажу, что я сделал потом. Затем объясню, почему я это сделал. А уже после скажу, что она тогда сказала.
А сделал я вот что: убежал без оглядки. До конца я всего не помню, потому что голова жутко кружилась, и розоватое небо раскачивалось над темными деревьями. Но через некоторое время, завидев уличные фонари, я остановился отдышаться. На следующий день я закрыл студию. Пока я запирал дверь, за ней надрывался телефон, а на полу валялись неоткрытые письма. Я больше никогда не видел Девчонку во плоти, если это подходящее слово.
Я сделал это, потому что не хотел умирать. Я не хотел, чтобы из меня вытянули жизнь. Вампиры бывают всякие, и те, что сосут кровь, — еще далеко не худшая разновидность. Если б меня не насторожили эти постоянные приступы головокружения, и Папаша Мунш, и лицо в утренней газете, я отправился бы той же дорогой, что и остальные. Но я осознал, что мне грозит, когда было еще время вырваться. Я осознал, что откуда бы она ни явилась, что бы ее ни создало, она — квинтэссенция ужаса за ярким рекламным щитом. Она — это улыбка, что вынуждает вас швыряться деньгами и самой жизнью. Она — это глаза, которые заводят вас все дальше и дальше, а потом показывают смерть. Она тварь, которой вы отдаете все, но на самом деле не получаете ничего. Она создание, которое забирает все, что у вас есть, ничего не давая взамен. Когда вы пожираете взглядом ее лицо на плакатах, помните это. Она — приманка. Она — наживка. Она — Девчонка.
А сказала она вот что:
— Я хочу тебя. Я хочу все, что случалось с тобой в жизни. Я хочу все, что делает тебя счастливым, и все, что ранит тебя до слез. Я хочу твою первую девушку. Я хочу тот блестящий велосипед. Я хочу ту взбучку. Я хочу ту камеру-обскуру. Я хочу ноги Бетти. Я хочу синее небо, усыпанное звездами. Я хочу смерти твоей матери. Я хочу твою кровь на булыжниках. Я хочу рот Милдред. Я хочу первый снимок, который ты продал. Я хочу огни Чикаго. Я хочу джину. Я хочу руки Гвен. Я хочу, чтоб ты хотел меня. Я хочу всю твою жизнь. Ну давай же, малыш, давай!
Это воина?
Роберт Блох
Роберт Альберт Блох (1917–1994), уроженец Чикаго, начал свою успешную и продуктивную писательскую деятельность в ранней юности. Заядлый читатель «Странных историй» — самого успешного американского палп-журнала, посвященного научной фантастике и хоррору, он особенно восхищался прозой Г. Ф. Лавкрафта и вступил с ним в переписку. Лавкрафт поддержал писательские амбиции Блоха, в результате чего тот в возрасте семнадцати лет продал в «Странные истории» два рассказа.
За долгие годы своей литературной карьеры Блох написал сотни рассказов и около двух десятков романов, из которых наиболее известен «Психоз» (1959), давший сюжетную основу незабываемому фильму Альфреда Хичкока. Его ранние произведения были откровенным подражанием Лавкрафту, но постепенно он выработал собственную писательскую манеру. Многие рассказы Блоха были весьма мрачны, кровавы и жестоки для своего времени, однако эти черты компенсировал авторский юмор — часто основанный на игре слов в последней строке повествования. Нередко Блох сначала сочинял хороший финальный каламбур, а затем придумывал к нему сюжет. Добросердечный, дружелюбный и веселый в повседневной жизни, он возражал против безоговорочного причисления его к представителям литературы ужасов, уверяя, что не является таковым вовсе.
Рассказ «Живой мертвец» был впервые опубликован в «Эллери Куин'с мистери мэгэзин» в апреле 1967 года; позднее вошел в антологию «Короли ужаса» (Нью-Йорк: Мистериоз-пресс, 1977).
Живой Мертвец (© Перевод А. Чикина)
Весь день, пока внизу в деревне грохотала орудийная канонада, он отдыхал. Когда уже начало смеркаться и грохот залпов затих, он понял, что все закончилось: наступающие американские войска форсировали реку. Наконец они ушли, и он снова был в безопасности.
Граф Барсак выбрался из подземелья посреди развалин большого замка на поросшем лесом холме над деревней.
В черном плаще, темноволосый, с бледно-восковым лицом, с черными глазами в синих кругах, высокий и худой — худой как скелет, безобразно худой, — он кривил в усмешке ярко-красные губы. Во всей его внешности только губы имели живой цвет.
Граф стоял и усмехался: настали сумерки, пробил час — можно приступить к игре.
К игре под названием Смерть. К игре, в которую он играл столько раз.
