Это вроде митохондрий.
— А что такое «митохондрия»?
Он пожал плечами, слегка бравируя своими познаниями:
— Это преобразующие энергию органы в животных клетках. Но отличные от ДНК своего хозяина. Существует предположение, что можно создать митохондрии, которые обеспечат своему хозяину вечную жизнь.
Гретхен изумленно взглянула на него:
— Нет. Даже думать об этом не хочу.
— Почему?
— Это было бы ужасно. Что-то вроде зомби. Или вампира.
Он промолчал, но в глазах заплясала улыбка.
Она слегка вздрогнула.
— Эти идеи ты почерпнул в книгах мисс Трилби?
— Это мудрость веков. — Ник обвел жестом высокие полки, потом поднялся. — А вот идет и сама мадам Трилби. Как ей понравится, если она застанет тебя на полу с посетителем?
Гретхен вспыхнула:
— Она не будет возражать. Мой дед дружил с ее отцом, и я работаю в этом магазинчике с самого детства.
Она ухватилась за протянутую руку Скарофорно и тоже поднялась.
Мисс Трилби, хрупкая и подвижная женщина, распространявшая вокруг себя запах пудры и отсыревшей бумаги, втащила в магазин ящик из-под молочных бутылок, набитый брошюрами. Увидев Гретхен, она нахмурилась.
«Странно, — подумала Гретхен. — Еще вчера она говорила, что мне нужно найти другого мужчину, а сегодня смотрит с осуждением. За то, что я сидела на полу? Но я всегда сажусь на пол, когда надо достать что-то с нижних полок. Здесь нет места для стульев. Значит, за то, что болтала с покупателем- мужчиной».
Мисс Трилби бросила почту на прилавок и скрылась в задней комнате.
— Не слишком приветлива сегодня, — произнес Скарофорно.
— Она всегда хорошо ко мне относится. И даже одалживает денег на поездку в Сиэтл, чтобы я могла повидаться с девочкой. Но сегодня что-то нервничает.
— Ага. Да, хотел спросить, пока не ушел. Ты замерзла или плакала?
Гретхен вспыхнула:
— У меня хронический насморк.
Внезапно она словно увидела себя со стороны: жидкие волосы, костлявая, сутулая фигура. И как только она могла надеяться на флирт с этим парнем?
— Береги себя.
Он прикоснулся пальцами к ее запястью и вышел на улицу.
— Он тебе не нужен, — заявила мисс Трилби, направляясь из подсобки к древнему компьютеру фирмы «Кайпро».
— А разве я сказала, что он мне нужен?
— Я прочла это по твоему лицу. Он что-нибудь купил?
— Жаль, но я так и не поняла, что его интересует.
— Я кончу свои дни в приюте для бедных. Надо было предложить ему древние медицинские пособия. Или детективы. А он читает исторические романы прямо у полки и посмеивается. Воображает себя знатоком, отыскивает ошибки.
— Чем он вам так не понравился, кроме того, что читает книги и не покупает?
— О, он покупает. Но, Гретхен, ягненочек, тебе не подходит такой парень. Это ненормальный отшельник.
— Но он умеет слушать. И сочувствовать.
— Как мясник теленку. Что это за чепуха насчет бессмертия рака?
— Ничего. Просто мы говорили об Эшли.
— Прости, ягненочек. Жизнь жестоко с тобой обошлась. Но постарайся быть немного мудрее. Этот человек похож на вампира.
Гретхен разгладила пыльный конверт с пластинками «Эврианты» и «Оберона» в исполнении труппы Лондонского оперного театра.
— Может, он и есть вампир.
Мисс Трилби округлила губки в немом выражении ужаса.
— Может! Однако он не похож на Фрэнка Лангеллу.[30]
Нет, он на него не похож, решила Гретхен, разбирая заказы на переиздания «Манускрипта об икебане» Каденшо и трудов де Оннекура.
Но было в Нике Скарофорно что-то привлекательное, что-то кроме его сочувствия к неизлечимо больному ребенку. Возможно, это его тонкий мрачный юмор. Мисс Трилби могла и ошибаться.
Почему бы не попытаться привлечь его внимание?
Ее усилия даже самой Гретхен казались смехотворными. Она попросила Киишу, мать-одиночку, занимавшую комнату напротив, помочь осветлить несколько прядей волос на голове. Она купила дешевый шерстяной жакет, отороченный ангорой, и раскопала старый бюстгальтер, увеличивающий грудь.
— Ягненочек, — сухо заметила мисс Трилби, когда Гретхен как-то явилась в магазин во всем своем «великолепии», — между человеком и модными картинками мало общего.
Но усилия Гретхен если и не впечатлили Скарофорно, то, во всяком случае, не остались незамеченными. Вскоре он пригласил ее на кофе, потом на ужин. Хотя чаще всего он приходил в магазин незадолго до закрытия и позволял ей попытаться всучить очередного «белого слона» вроде сочинения преподобного Вуда «Нарушители, или О том, как обитатели земли, воды и воздуха не в состоянии посягать на чужие владения». Гретхен теребила серебряную цепочку на шее, а потом они усаживались на пол, и она изливала на него свои беды. Других покупателей в это позднее время обычно не было.
— Ты доверяешь ему свою частную жизнь, — сказала как-то мисс Трилби. — А что ты знаешь о его жизни?
Он много говорил. Действительно много. О философии, истории, о деталях болезни Эшли, и однажды Гретхен спросила, чем он занимается.
— Я краду души. Я фотограф.
Ого.
— С таким занятием вряд ли можно заработать много денег, — заметила мисс Трилби, услышав об этом. — Ходят слухи, что у него имеется неофициальный источник доходов.
— Вы хотите сказать, криминальный?
— Ты слишком романтична, Гретхен. Спроси лучше у него.
В ответ были названы счастье игрока и удачные инвестиции.
Однажды, уходя в магазин, Гретхен открыла почтовый ящик и обнаружила письмо — даже не телефонный звонок — о том, что ремиссия Эшли закончилась и ее девочка снова оказалась в больнице.
Она испытала непереносимую, почти физическую боль. Гретхен боялась возвращаться в свою квартирку. Ко дню рождения Эшли она купила книгу с иллюстрациями Яна Пиенковски[31]«Дом с привидениями», полную забавных, словно вырезанных из бумаги фигурок. Теперь она не могла взглянуть на нее, словно это была отравленная наживка.
Гретхен отправилась в магазин и начала составлять каталог новых поступлений, но дело не клеилось, она даже не могла вспомнить алфавит. Мисс Трилби не без труда отвлекла ее от этого занятия.
— Что случилось? Что-то с Эшли?
Гретхен протянула ей письмо.
