Слэн
Он чувствовал холод крепко сжимавшей его ладонь материнской руки.
Они шагали по улице, и ее страх вливался в него, словно быстрый поток. Кроме того, в его мозгу мельтешили сотни чужих мыслей — мысли людей из толпы, сгрудившихся вокруг них, мысли тех, кто находился в зданиях, мимо которых они шли. Однако лишь мысли матери он воспринимал чисто и связно, хотя в них и бился страх.
“Они идут за нами, Джомми, — вот что думала мать. — Они еще не до конца уверены, пока это только подозрения. Не стоило так часто рисковать выбираться в столицу. Но я думала, что на этот раз все же отыщу старый ход в катакомбы, хранящие тайну твоего отца. Если случится худшее, Джомми, ты знаешь, что делать. Мы с тобой много раз говорили об этом. Не бойся. Помни, что по развитию ты не уступаешь пятнадцатилетнему. А ведь тебе нет еще и девяти…”
“Легко советовать: не бойся”, — скрытно подумал Джомми. Конечно, матери не нравилось, когда он начинал темнить и ставить защитный экран. Но могли же быть у него свои мысли, не подлежащие огласке! Зачем ей знать, до какой степени он испуган?
Все здесь было для него ново, все действовало возбуждающе. Он всегда чувствовал себя тревожно, когда из тихого пригорода, в котором они жили, попадал в сердце Центрополиса. Огромные парки, небоскребы высотой в целую милю, толпы… Чего же и ожидать от столицы мира, если не размаха. Ведь именно здесь находилось правительство и где-то здесь жил Кир Грей — абсолютный диктатор планеты. А когда-то давным-давно, сотни лет назад, здесь правили слэны. Они крепко держали в руках Центрополис. Правда, недолго.
“Джомми, ты чувствуешь их враждебность? Ты способен ощущать такие сложные эмоции на расстоянии?”
Он напрягся. Сквозь водоворот обрывочных мыслей толпы отчетливо слышалось:
“Говорят, несмотря на принятые меры, в городе еще остались слэны. Вышел указ стрелять в них без предупреждения”.
“А это не опасно? — донеслась еще одна мысль. Скорее всего, это был заданный вслух вопрос, хотя Джомми уловил лишь неясный образ. — Можно по ошибке ухлопать невиновного”.
“Именно поэтому полиция редко открывает огонь в присутствии посторонних. Подозрительных сначала изолируют, а потом направляют на проверку. Говорят, их внутренние органы отличаются от наших, а на головах…”
“Но в указе говорится, что отстрел разрешен не только полиции, но и частным лицам. Могу представить, какой будет бедлам!”
“Джомми, ты слышишь их? Они за квартал от нас. В большом автомобиле! Ожидают подкрепления, чтобы устроить западню. Они не теряют времени даром. Ты можешь уловить их мысли?”
Он не мог! Он даже вспотел от напряжения, посылая свою мысль снова и снова. Именно этим отличался зрелый слэн от ребенка, пусть даже не по годам развитого: мать могла прощупывать окружение на большом радиусе, синтезируя из удаленных мыслеобразов целостные картины.
Ему хотелось обернуться и посмотреть, но он не осмеливался. Быстро переступая ножонками, хоть и длинными для его возраста, он почти бежал, стараясь поспеть за торопливым шагом матери. До чего страшно быть маленьким, беспомощным и неопытным именно тогда, когда от зрелости и мужества зависит сама жизнь.
Он снова услышал материнские мысли: “Джомми, несколько человек обошли нас спереди, остальные переходят улицу. Пора, малыш. Помни, о чем я тебе говорила. Ты должен посвятить себя слэнам, вернуть им нормальную жизнь. Для этого необходимо убить Кира Грея, нашего заклятого врага. Ты должен сделать это, если даже придется проникнуть в его дворец. Не выдавай себя, когда начнутся стрельба и паника. Удачи тебе, Джомми!”
Мать, прощаясь, в последний раз сжала его руку — и отпустила. И Джомми ощутил резкую перемену мыслей. Страх отступил, и теперь ее мозг излучал спокойствие, снимал напряжение и замедлял биение обоих сердец.
Джомми спрятался за спины идущих позади мужчин и женщин и сразу же заметил людей, которые устремились к высокой фигуре матери, ничем не отличавшейся от остальных людей — просто женщина в брюках и розовой блузке, с волосами, туго перевязанными платком. Мужчины в гражданском, с лицами, омраченными предстоявшей им неприятной миссией, переходили улицу. В их мыслях, извергшихся на Джомми черным водопадом, явственно проскальзывало недовольство, разбавленное ненавистью. Он уже собрался бежать, но эти их чувства парализовали его. Кому нужна его жизнь? И жизнь его замечательной, нежной и умной матери? Это какая-то ошибка!
Подобно громадному драгоценному камню, сверкнул на солнце автомобиль, притормозил у тротуара.
— Вон ее ребенок! — раздался сзади резкий голос — Не дайте ему скрыться. Ловите мальчишку!
Люди останавливались и с удивлением глядели вслед стремглав бежавшему Джомми. В их мыслях не было злобы. Джомми юркнул за угол и помчался по Кэпитал-авеню. Впереди газанул лимузин. Мальчик рванулся и ухватился сильными пальцами за задний бампер. Подтянувшись, он повис на борту. Автомобиль, набирая скорость, влился в плотный поток машин. Издалека донеслась мысль:
“Будь счастлив, Джомми!”
Несмотря на то что все девять лет мать готовила его к разлуке, у Джомми запершило в горле, на глаза навернулись слезы.
“Ты тоже, мама!” — мысленно прокричал он в ответ.
Автомобиль мчался, пожирая мили. Прохожие останавливались, опасливо глядели на малыша, прилепившегося к сверкающему бамперу. Джомми чувствовал на себе пристальные взгляды и ловил пульсирующие мысли-вскрики, адресованные водителю. Но тот либо их не слышал, либо не обращал внимания.
Следом потянулись мыслеформы людей, спешивших к телефонным будкам, чтобы сообщить в полицию о мальчике, пристроившемся к бамперу машины. Джомми съежился, выискивая глазами патрульный автомобиль, который с минуты на минуту должен был появиться сзади и сигналами остановить мчащуюся машину. Он переключился на тех, кто был внутри автомобиля.
Навстречу ринулся поток импульсов, излучаемых двумя пассажирами. Джомми вздрогнул и едва не разжал руки. Опустив взгляд, мальчик глянул вниз, на мостовую, и почувствовал головокружение — автомобиль мчался так быстро, что поверхность дороги сливалась в бесконечную ленту.
Его сознание осторожно установило контакт с мозгом попутчиков. Мысли водителя были полностью заняты управлением. Лишь однажды он вспомнил о пистолете в кобуре под мышкой. Сэм Андерс был личным водителем и телохранителем сидящего рядом Джона Петти — начальника тайной полиции всемогущего Кира Грея.
Мысль о том, что автомобиль принадлежит начальнику полиции, поразила Джомми будто током. Знаменитый охотник на слэнов сидел расслабившись, не обращая внимания на бешеную скорость, а мысли его кружились медленно и лениво.
Какой могучий разум! Здесь мало что можно было прочесть, кроме нечетких контуров. В том, что Джон Петти мог сознательно контролировать свои мысли, для Джомми не было ничего удивительного. Однако в данном случае он столкнулся с барьером не менее надежным, чем барьер, который мог выстроить слэн. Некоторые отличия все же имелись. Сквозь барьер пробивались обертоны, свидетельствовавшие о
