МИСТИКА СС

отодвигая на второй план их чисто научный аспект.

В годы Второй мировой войны «Наследие предков» придавало немалое значение расовым исследованиям, которые в рамках СС стали отдельной наукой — «расоведением». Гиммлер давно увлекался вопросами расовой политики — теперь такую необходимость ему диктовал пост Имперского комиссара по укреплению немецкого народа. Поэтому нет ничего удивительного, что подобные задачи нередко ставились перед «Наследием предков»: интерес рейхсфюрера СС к биологической антропологии рос от года к году. Бывший птицевод пытался разработать и внедрить новые формы сохранения и селекции немецкой расы. Его мысли об очистке расы восходили корнями к идее об «избавлении от неарийской» (изначально еврейской) крови. Селекционное объединение «Лебенсборн» было обратной стороной медали лагерей уничтожения типа Освенцима. Изначально «Лебенсборн» должен был помогать незамужним женщинам рожать и выращивать детей. Личный врач Гиммлера Керстен привел его к мысли, что «отцами-производителями» этих детей должны были быть исключительно выдающиеся и расово полноценные мужчины. Эти функции предполагалось вменить им в обязанность после окончания войны. Размножение германского человека выходило за все мыслимые рамки — моральный аспект напрочь отсутствовал в этой идее, в ней господствовал чистый биологизм. Гиммлер, сам отец двух незаконнорожденных детей, поручил разработку этого селекционно-политического проекта Аненербе. Многие обращали внимание на его порнографический акцент, который, несмотря на ханжество обывателя в Третьем рейхе, был присущ Генриху Гиммлеру. Глава СС, опираясь на генетику, даже пытался выступить теоретиком сексуальных отношений.

Задачи, которые ставил Гиммлер в этой связи, были не столько абсурдными, сколько извращенными. Он лично распорядился, чтобы Аненербе сотрудничало с «Лебенсборном» в рамках изучения темы «Правовые аспекты древнегерманских обрядов в области брака». Эта внешне безобидная тема должна была содействовать появлению незаконнорожденных детей. Сам Гиммлер наотрез отрицал традиционный взгляд, что среди незаконнорожденных равное количество талантливых и бездарных детей. Желая внедрить свой тезис в массы, он распорядился, чтобы в «Наследии предков» было подготовлено исследование с длинным и странным названием: «Жизнеописание великих людей, которым обязаны Германия и Европа, которые имели внебрачное происхождение либо были поздними детьми в многодетных семьях». Следуя за своими бредовыми идеями и субъективными симпатиями, он пытался вырастить в «Лебенсборне» тип человека, обладавшего греческим носом, а Аненербе должно было объяснить, почему у этого типа именно греческий нос и откуда он появился в Германия. Он даже предлагал рекрутировать в Ваффен СС людей именно с таким профилем, что должно было упростить задачу изучения их физических и умственных характеристик.

Между тем еще в сентябре 1942 года Гиммлер распорядился, чтобы «Наследие предков» установило тесные связи с цыганами! Да-да, с цыганами, которых загоняли тысячами в концентрационные лагеря. Тогда Гиммлера осенила новая «гениальная» мысль — цыгане являлись прямыми потомками древнего индогерманского этноса (эту мысль как-то высказал Вюст)! Но тут рейхсфюрер делил цыган на индогерманских потомков и асоциальных цыганских гибридов, которые подлежали, согласно его воззрениям, полнейшему искоренению в немецкой среде. Он полагал, что положительные, «арийские» цыгане должны были быть оседлыми. Чтобы подтвердить это более чем сомнительное предположение, востоковед из «Наследия предков» должен был изучить язык и обычаи цыган. Но Кристиан тогда упорно работал над своей диссертацией, а потому поручил провести все необходимые работы своему ассистенту Кноблоху. В лагерях в беседах с цыганами Кноблох столкнулся с непреодолимыми трудностями (самой легкой из них было нежелание оных общаться с эсэсовцами по поводу своих религиозных представлений). В итоге работа застопорилось и потихоньку сошла на нет.

Так же обстояло дело с изучением фигурок «полных Венер» из Вистерница и Виллендорфа[24]. Осенью 1941 года Гиммлер обнаружил в одном из итальянских изданий изображения этих фигур. Символизируя женскую сущность, они были изображены с крупными бедрами и ягодицами, явными признаками беременности. Ознакомившись с изображением первобытных Венер, рейхсфюрер СС тут же предположил, что поскольку у различных народов существовал схожий идеал женщины, то наверняка между первобытными племенами существовала определенная связь. Он поручил Аненербе создать карту, где были бы обозначены места находок палеолитических Венер. Здесь им двигал вовсе не археологический интерес. Обнаружив схожие изделия у ряда африканских племен, он хотел доказать, что они не всегда обитали на черном континенте, а были вытеснены из Европы какими-либо обстоятельствами. В качестве таковых он предполагал изменение климата, натиск «арийских» кроманьонцев (!!!) либо других северных племен. Идея Гиммлера была проста: он надеялся получить доказательства того, что негроидная раса в древности жила на более северных широтах, но в ходе борьбы за существование» была оттеснена на юг нордической расой. Это должно было показать явное превосходство расы северных господ над темнокожими племенами. Он настолько увлекся этой мыслью, что даже полагал, что появление его идеи станет исторической вехой в деле расовых исследований. Комментарии функционеров Аненербе оказались более сдержанными и менее оптимистичными. Отто Хут почти сразу же сообщил, что фигуры Венер являются идеалами, а вовсе не отражением натуралистичных представлений о человеке, а стало быть, не могли указывать на пышнотелость североафриканских женщин. Но чтобы как-то поддержать идею Гиммлера, он сообщил, что, согласно выводам, сделанным в 1957 году Леонардом Францем, в период неолита могло существовать некое культурное родство между племенами Юго-Восточной Европы и племенами Передней Азии. Ответ доктора А.Бомерса, который лично раскапывал стоянку Нижний Вистерниц, был еще более сдержанным. Он подчеркнул, что не видел между фигурками из Вистерница и остальными первобытными Венерами никакой обусловленной связи. Вюст в январе 1942 года решил сделать банальную отписку, в которой сообщал, что поскольку в годы войны полевые работы в Африке провести невозможно, то он бы предпочел заняться этим вопросом после ее окончания. В качестве альтернативы он предлагал проводить в лагерях для военнопленных антропологические исследования, которые могли бы подтвердить подлинность тезиса Гиммлера.

Только одному человеку своим отзывом удалось вселить надежду в рейхсфюрера СС. Им оказался этнограф Бруно Бегер, который не только согласился с тем, что фигурки Венер необходимо использовать для воссоздания подлинной картины древнего мира, но даже установил на основании их «изучения» родственные связи между евреями и африканскими племенами! Этот вывод затмил собственно самих Венер. «Связь между готтентотами, североафриканскими и ближневосточными племенами несомненна», — писал Бегер в своем отзыве. «Среди евреек часто встречается сильное развитие ягодичной мышцы, что напоминает нам телесную конституцию готтентотов и бушменов. Можно предположить, что, кроме восточной и переднеазиатской расы, в евреях отразились и негроиды». Бегер не ограничивался просто «научными» выводами, он полагал, что было бы целесообразно изучать телесное сложение евреек, которые находились в концентрационных лагерях и гетто.

Именно энергичный Бегер продвинул вперед расовые исследования, которые никак не могли начать в «Наследии предков». Свою деятельность этот исследователь начал в Главном управлении СС по вопросам расы и поселений, где он развивал идеи, которые затем изложил в отзыве Гиммлеру. В ходе реорганизации РуСХА, которая прошла в 1937 году, он был переведен и Личный штаб рейхсфюрера. В 1938 — 1939 годах он участвовал в тибетской экспедиции Эрнста Шефера. В качестве студента-антрополога он отвечал в ходе ее за сбор и обработку этнографического материала. Подобно Шеферу, в 1940 году он окончательно перешел в Аненербе. Здесь, в отличие от многих сотрудников естественнонаучных отделов, его выгодно выделяло давнишнее знакомство с Генрихом Гиммлером. Работая в отделе Центральной Азии и экспедиций, созданном лично Шефером, он занимался обработкой тибетских находок, за что был приписан к ваффен СС и получил бронь, спасавшую его от фронта. Параллельно с этим он защитил в Берлине этнографическую диссертацию, которую написал под руководством видного ученого Людвига Фердинанда Клаусса.

Но в Аненербе реализовал себя не как этнограф, а как антрополог. Еще в 1942 году в Штабе верховного командования берлинским профессором Вольфгангом Абелем был разработан «Поступательный план нейтрализации русской расы». Согласно этому плану, население северной России было необходимо германизировать, а остальных выселить в Сибирь. В 1943 году после обследования 7 тысяч советских военнопленных по просьбе Шефера его доработкой должен был заняться Бруно Бегер. Имперский руководитель исследовательского общества Зиверс поддержал это предложение (по-видимому, он надеялся