Именно эти ответы, переосмысленные сегодня, приобретают особое значение. Женщина сказала:
— Эти, из полиции, уже приходили примерно неделю назад, спрашивали господина Антонова. Его не было, но они все равно поднялись и вошли в квартиру. Потом ушли.
— Не сочли ли вы необходимым уведомить о происшедшем Антонова? I
— Нет, нет. Я занималась своим делом. Поняла, что здесь замешана полиция, и остерегалась говорить об этом с кем бы то ни было. Что у меня общего со всем этим?
— А где сегодня утром был арестован болгарский служащий — дома или на улице?
— Когда за ним пришли, его не было. Двое или трое полицейских поднялись в квартиру. Думаю, что они хотели дождаться его дома. Остальные остались на улице.
— Значит, дверь квартиры была взломана?
— Нет, дверь цела. Бесполезно подниматься, потому что никаких следов нет. Все на месте».
14 января представители газеты «Паэзе сера» снова разговаривали с женщиной, которая решительно отказалась от всех своих предыдущих заявлений (обратите внимание — это была целая серия утверждений, а не отдельные слова). «Я ничего не знаю», — сказала вчера женщина. И потом повторяла одно и то же: «Могу сказать, что полиция входила в тот день в квартиру г-на Антонова, но после его ареста и только в его присутствии, после чего они вышли все вместе. Я ничего не знаю и дважды говорила это судье, который меня вызывал. Вы спрашиваете: не входил ли кто-нибудь в квартиру Антонова до этого? У меня таких сведений нет».
Помимо этих заявлений газета «Паэзе сера» поместила на пятой странице того же номера материал, в котором, в частности, говорилось: «Показания, собранные одним из репортеров, весьма интересны. Они указывают на то, что за несколько дней до ареста Антонова лица, которые представились полицейскими, проникли в его квартиру. Сам по себе этот факт является исключительным (но, наверное, не единственным в этом следствии) и увязывается с «посещениями» квартиры другого болгарина — Тодора Айвазова, который также замешан в следствии. Мы не делаем никаких выводов, предоставляя это компетентным органам. Но отмечаем, что это обстоятельство оправдывает заявления защитников Антонова, сделанные два дня назад представителю информационного агентства по поводу «признаний» Али Агджи. Мы больше чем уверены в том, что налицо объективные данные, — заявили адвокаты, — и, следовательно, не сомневаемся, что описание квартиры Антонова, сделанное Агджой, может и совпадать с результатами осмотра. Но мы убеждены в том, что кто-то мог дать это описание террористу, когда он уже был в тюрьме или даже до ареста».
Агджа, как оказалось, «побывал» и в квартире Тодора Айвазова, в доме на улице Галяни, 36, являющемся собственностью болгарского посольства. Из 24 проживавших там семей было только 6 итальянских. Дом всегда находился под постоянным наблюдением итальянских спецслужб, что, вероятно, и способствовало целой серии загадочных событий, происшедших там в 1981–1983 гг.
В изложении репортера римской газеты «Репубблика» (4.1. 1983.) они интерпретировались следующим образом: «Становится очевидно, что Антонов не имеет ничего общего с выстрелами на площади Св. Петра. Следователи сталкиваются с некоторыми вопросами, возникшими в ходе расследований. Почему турецкий убийца выдумал «болгарский след? И если он это сделал, кто сообщил ему подробности, которые подвели судей-следователей? Таким образом, «болгарский след» рискует превратиться в другой след, который приедет к итальянским секретным службам и политическим деятелям.
В его (Али Агджи) разоблачениях «болгарского следа» так много пробелов, что сейчас — в свете алиби Антонова — они превращаются в грубую фальсификацию. Так, например, Али Агджа утверждает, что посетил квартиру Айвазова 11 мая 1981 г. Турок не сообщил судье-следователю имени болгарина, которого знал как Колева, но узнал его на фотографии, показанной ему Мартеллой. Однако и на домофоне, и на двери квартиры написано настоящее имя — Айвазов. А согласно заявлениям Али Агджи, он сначала позвонил снизу и только потом вошел к квартиру Айвазова. Известно, что судья Мартелла заставил Агджу написать на бумаге адрес, и он написал: «Улица Галляни, 36». В телефонном указателе в графе «Посольство Болгарии» значится адрес жилого дома «улица Галляни, 36», при этом название написано с двумя «л». Это ошибка в телефонном указателе, так как правильно будет Галяни, то есть с одним «л».
Мифические посещения Агджи квартир болгарских граждан в Риме дополнялись вполне реальными налетами и грабежами. Одно из таких нападений состоялось в середине декабря 1982 г., когда неизвестный проник в одну из квартир, где жили болгарские граждане, и похитил 150 тыс. лир. Бывали, правда, случаи, когда непрошеные гости, появлявшиеся в отсутствие хозяев, ничего не брали. Они делали фото — и киносъемки. Однажды соседи с удивлением отметили появление в одной из квартир даже телевизионной группы».
Кто эти неизвестные лица, десятки раз тайно проникавшие в квартиры, являющиеся собственностью болгарского посольства в Риме? Кто взял на прицел квартиру Айвазова, которая затем была подробно описана Мехмедом Али Агджой? Вот некоторые из тех вопросов, которые задавали многие итальянские газеты. «Унита» (5.1.1983.) сообщение об этом инциденте озаглавила так: «Перелом в случае Антонова. Таинственные «посещения» квартир болгар. Неоднократные обыски квартир, описанных после этого Агджой». Далее газета писала:
«Как утверждают защитники Сергея Антонова, в конце 1981 г. и в 1982 г. зарегистрирован целый ряд загадочных эпизодов, ведущих к заключению, что признания Агджи (которые сейчас трещат по всем швам) «направлялись» или каким-то образом «внушались». Речь идет о таинственных посещениях жилого дома, в котором живут болгарские служащие, в том числе и Айвазов, квартира которого была подробно описана турецким убийцей в доказательство правдивости его рассказа. Эти посещения неоднократно совершались неизвестными лицами до и после признаний Агджи.
Действительно, болгарская сторона сразу же изложила данный тезис, но сейчас на передний план выступают некоторые подробности относительно этих странных эпизодов. «Посещений» дома, где жил Айвазов, было много, может, около десяти, причем почти все были осуществлены в 1982 г. Особенно частыми они стали осенью, за несколько недель до ареста болгарского служащего Антонова. Насколько известно, болгарская сторона сделала ряд заявлений в полицию и направила официальные протесты в министерство иностранных дел Италии. Во время одного из этих «посещений» как раз накануне ареста Антонова, жильцами дома был записан номер автомашины, на которой уехали таинственные лица. Номер был фальшивым, так как принадлежал другой машине, являвшейся собственностью частного лица. Болгарская сторона утверждает, что министерство иностранных дел Италии вообще не дало ответа на ноты протеста».
«Появляются огромные сомнения относительно заявлений раскаявшегося турка», — гласил один из заголовков газеты «Паэзе сера» (5.1.1983).
«К разговорам, которые имел Али Агджа в тюрьме (между прочим, он был осужден и на изоляцию в течение года) с неидентифицированными представителями секретных служб и неизвестно с чьего разрешения, сейчас прибавляется еще одно «звено цепи», которое в значительной степени способствует усилению сомнений. Эти «посещения» были предприняты тогда, когда еще никто не говорил о «болгарском следе» в деле покушения на папу. В одной дате мы можем быть уверены — это начало октября прошлого года, примерно за два месяца до ареста служащего авиакомпании «Балкан» Антонова. Перед подъездом жилого дома на улице Галяни остановилась темно-синяя «альфа» с регистрационным номером «Рим 13933». Из нее вышло двое-трое человек, которые уверенно направились в квартиру Айвазова (в это время он был на работе в посольстве) и проникли в нее, взломав замок. Там они находились несколько минут и потом быстро ушли. Их видели некоторые из обитателей дома, которые кроме марки автомобиля и номера заметили, что таинственные посетители имели при себе фотоаппараты. Неизвестно, сколько раз они были в квартире Айвазова, но известно, что в этом доме посещения такого рода не являются чем-то необычным. Многие служащие болгарского посольства жаловались, что находили двери своих квартир взломанными. Подобных случаев было так много, что за один год в наше министерство иностранных дел было направлено по крайней мере десять нот протеста. Они составили целую папку документов, которые, насколько нам известно, все еще находятся в министерстве, на письменном столе какого-нибудь служащего. И что самое важное, все еще остаются без ответа».
Газета «Репубблика» (5.1.1983) приводила те же самые факты и добавляла: «Болгарское посольство направляет жалобу в квестуру (центральное полицейское управление. — Ред.) и ноту протеста в министерство иностранных дел. Через несколько дней двое полицейских служащих сообщают лично послу,
