себе такой вольности. Однако какое-то смутное чувство побудило его преодолеть сдержанность. Элис часто обращалась к нему, делилась впечатлениями, в какой-то мере даже искала общества. Удивленный и растроганный Робер спрашивал себя, уж не выдал ли его Роже.
И все-таки, как бы ему ни хотелось, он не мог выйти за пределы вежливой учтивости. Морган полагал, что только такое поведение приличествует переводчику, и поначалу оставлял иногда американку в довольно затруднительном положении. Пусть ей помогают другие — барон, Саундерс, Джек Линдсей, думал он.
Но Гамильтон и Саундерс были заняты только собственными персонами. А Джек шел позади. Если он и обращал внимание на свою невестку, то выражалось это в том, что бросал порой на нее взгляды, которые заставили бы вздрогнуть того, кто нечаянно их поймал. Эти взгляды от Элис переходили к пропасти и не предвещали ничего доброго. Может, он ее туда и не решился бы сбросить, но уж точно не оказал бы помощь, если бы ей грозила опасность упасть.
Поэтому Робер вынужден был обратить внимание на оставленную всеми Элис. В трудных местах он машинально предлагал ей руку, она опиралась на нее совершенно естественно, и так они, даже не заметив, дошли до центра куррала и до Либраменту.
По мере спуска воздух наливался тяжестью. А когда закончили обед, вдруг повеяло свежим ветром. Видно, где-то началась гроза. На гребнях Арриеру и Руиву, вероятно, шел дождь, вершины их скрывались за непроницаемой для глаз пеленой.
В долине же обошлось без дождя. Небо было серое, но земля оставалась сухой и, по-видимому, погода не собиралась меняться. Местный житель, с которым решили посоветоваться, отнесся к плану спуска в глубь куррала неодобрительно. Он посмотрел на подернутую туманом вершину Руиву и с сомнением покачал головой.
Робер пытался задавать ему вопросы, но ничего более определенного вытянуть из крестьянина не удалось. Тот ограничился только напутствием не приближаться к руслу.
«Вероятно, старик опасается наводнения, они бывают здесь часто»,— догадался Робер. Во время грозы в горах по руслам пересохших рек стремительно несутся потоки воды. Такой паводок длится несколько часов и оставляет после себя опустошительные разрушения. Предостережение этого человека забывать не следовало.
Через полчаса всем показалось, что погода разъяснивается. В небе совсем не было туч. Если на вершинах гор и плавали облака, то они быстро расходились.
И туристы забыли об осторожности. Почва стала каменистой и неровной, а несколькими десятками метров ниже, рядом с руслом, по которому текла безобидная струйка воды, расстилался прекрасный песок. Он был как освежающий бальзам для уставших ног.
Путешественники сошли на этот песок и весело устремились вперед. Робер и Роже в расщелинах скал собирали для своих спутниц розы, фиалки, боярышник.
Долина постепенно сужалась и наконец совпала с руслом. А русло уходило в коридор, ограничиваемый отвесной стеной слева и привлекательным склоном справа. Через пятьсот метров туристов должны были ждать лошади.
Перед тем как углубиться в этот коридор, путешественники огляделись. Взгляд охватывал расстояние, равное примерно километру. Вдали виднелась колокольня Либраменту. Небо становилось все чище. Погода не предвещала ничего неожиданного.
По словам поэта, кого Юпитер[96] хочет наказать, того лишает разума. Ведь предупреждений путешественникам было достаточно. И тех, что Робер заимствовал из путеводителей, и тех, что высказал крестьянин из Либраменту. Но, успокоенные хорошей погодой, они последовали вдоль русла в новом направлении.
Метров через триста Робер, полагая, что туристы должны находиться рядом с местом, где их ожидают лошади, пошел на разведку. Он поднялся на правый берег и стал пробираться между скалами, а его спутники продолжали путь.
Не прошло и двух минут, как они остановились. В глубине куррала раздался непонятный грохот, он усиливался с каждой секундой.
К забывшим осторожность туристам сразу вернулись и память и разум. Все поняли, что означает этот грохот, и мгновенно бросились на правый берег. Роже поддерживал Долли, остальные заботились каждый о себе. С лихорадочной поспешностью все поднялись на крутой склон горы.
Теперь Долли, Роже, Гамильтон, Блокхед и Саундерс оказались в безопасности… Джек, находившийся все время на некотором отдалении, залез на скалу.
Они сделали это вовремя.
Грохот превратился в свист, рев, завывание. Надвигался огромный яростный поток, несущий за собой камни. Элис бессознательно побежала за деверем. Немного замешкавшись из-за падения, она достигла подножия скалы, когда тот забрался уже на вершину. Она тоже сделала попытку залезть наверх, но поняла, что не успеет. Вода подступила очень близко.
Надо подняться всего на два-три метра — и достаточно. Но для этого она нуждалась в помощи. Если бы Джек…
— Джек! — крикнула она.
Услышав крик, Джек посмотрел вниз. Он ее увидел. Нагнулся, подал руку.
И тут по его губам пробежала дьявольская улыбка. Взгляд метнулся от невестки к угрожающему ей потоку. После короткого колебания он выпрямился, убрал руку, и Элис, закричав от ужаса, исчезла в водовороте.
Очень бледный, задыхающийся, Джек покинул место драмы. Он присоединился к своим спутникам. Никто ничего не узнает. Джек подошел к пребывавшей в полуобморочном состоянии Долли и хлопотавшему возле нее Роже.
Робер стремительно бежал к месту катастрофы. Он все видел с высокой скалы и кинулся на помощь. Но опоздал. Однако успел стать свидетелем отвратительной сцены.
О наказании злодея молодой человек сейчас не думал. Он как безумный промчался мимо остолбеневших спутников и бросился в поток. Долли мгновенно поняла, что случилось. Она закричала и упала на руки Роже.
Глава XV
ЛИЦОМ К ЛИЦУ…
Удача, кажется, начала изменять Томпсону. Дела на «Симью» шли все хуже. Гидра недовольства все смелее поднимала голову.
Как и накануне, пассажиры сошли тридцатого мая на берег. Как и накануне, они собрались за завтраком в гостинице «Англетер» и, как и накануне, посвятили день прогулке по Фуншалу и его окрестностям.
Но вечером, уже на борту, при мысли о том, что в течение еще четырех дней придется делать то же самое, всем стало так тошно, что тридцать первого мая половина пассажиров отказалась покидать корабль.
Томпсон, уверенный, что все идет отлично, кажется, не понимал, что происходит, и не заметил всеобщего недовольства. Он и бровью не повел, когда сошел на берег во главе сильно уменьшившегося отряда, чтобы позавтракать в гостинице.
Тем не менее ему все-таки скоро пришлось открыть глаза и уши.
Среди проскучавших целый день на рейде нарастало недовольство. И когда Главный Администратор вечером вернулся на борт, ему пришлось признать, что туристы, обычно такие спокойные, просто ходуном
