Есть всюду свет... Человек в тоталитарном обществе

Могуч, беспощаден и нищ.

Вспомянем с недоброй улыбкой
Блужданья наивных отцов.
Была роковою ошибкой
Игра дорогих мертвецов.

С покорностью рабскою дружно
Мы вносим кровавый пай
Затем, чтоб построить ненужный
Железобетонный рай.

Живет за окованной дверью
Во тьме наших странных сердец
Служитель безбожных мистерий,
Великий страдалец и лжец.

1932

* * *

Хоть в метелях душа разметалась,
Всё отпето в мертвом снегу,
Хоть и мало святынь осталось, —
Я последнюю берегу.

Пусть под бременем неудачи
И свалюсь я под чей–то смех,
Русский ветер меня оплачет,
Как оплакивает нас всех.

Может быть, через пять поколений,
Через грозный разлив времен
Мир отметит эпоху смятений
И моим средь других имен.

1954

* * *

Как дух наш горестный живуч,
А сердце жадное лукаво!
Поэзии звенящий ключ
Пробьется в глубине канавы.
В каком–то нищенском краю
Цинги, болот, оград колючих
Люблю и о любви пою
Одну из песен самых лучших.

1955

ОТРЕЧЕНИЕ

От веры или от неверия
Отречься, право, всё равно.
Вздохнем мы с тихим лицемерием:
Что делать? Видно, суждено.

Всё для того, чтобы потомство
Текло в грядущее рекой,
С таким же кротким вероломством,
С продажной нищенской рукой.

Мы окровавленного Бога
Прославим рабским языком,
Заткнем мы пасть свою убогую
Господским брошенным куском.

И надо отрекаться, надо
Во имя лишних дней, минут.
Во имя стад мы входим в стадо,
Целуем на коленях кнут.

1971

* * *

Ты опять стоишь на перепутье,
Мой пророческий, печальный дух,
Перед чем–то с новой властной жутью
Напрягаешь зрение и слух.

Не родилось, но оно родится,
Не пришло, но с торжеством придет.
Ожиданье непрерывно длится,
Ожиданье длится и растет.