– Машенька? – обрадовался он. – Что-то случилось? – Я очень редко звонила ему.
– Да, случилось. Хочу сказать, чтобы ты не приходил, Макс. Вообще, никогда!
– Что? Маша, что ты говоришь? Мы же все выяснили… Маша, пожалуйста, объясни, что случилось?
Я собралась уже бросить трубку, но в последний момент мне страстно захотелось, как говорит Татьяна, «плюнуть на колбаску» его Лидочке, и я произнесла:
– Ты хочешь знать, что случилось? Спроси у своей Лидочки. Прощай, Макс! – Ну вот и все.
Зазвонил телефон, но я не подходила, я была уверена, что это Макс. Не дозвонившись, он, конечно, явится сюда, значит, надо как можно скорее смотаться из дома.
Я позвонила Татьяне.
– Ну что, помирились? – спросила она, услышав мой голос.
– Тань, ты занята?
– Да ты что? Случилось что-то?
– Можно я сейчас к тебе приеду?
– Давай! Жду!
Я выскочила из квартиры и бросилась вниз, к машине. Только бы завелась! Но на сей раз мой «жигуленок» не желал заводиться. К счастью, сосед со второго этажа дал прикурить и когда я наконец выехала со двора, то успела заметить на бешеной скорости ворвавшийся во двор зеленый «фольксваген- пассат». Ага, примчался, голубчик! Ничего, сейчас поцелуешь дверь! И я дала по газам.
Что за жизнь у меня дурацкая? Вроде не хуже людей, а ничего не получается. Угораздило влюбиться в этого Макса, а у него семеро баб по лавкам! Вот пусть он с ними и разбирается, а мне этого не надо, я уж лучше в сторонку отойду!
Татьяна встретила меня с испуганными глазами.
– Что случилось, Машка?
Я все ей рассказала.
– Ты дура! – заявила она.. – Не знаешь, что ли, за любовь надо бороться!
– Не буду!
– Но почему? Ты же его любишь!
– А я посмотрела на эту Лидочку, она вот за свою любовь борется, да еще как, и мне это не понравилось. Противно и унизительно! Не желаю!
– Маш, ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Но ведь у тебя отличные шансы, он в тебя по уши влюблен.
– Да не могу я, пойми!
– Не понимаю! Не можешь или не хочешь?
– Не могу и не хочу!
– Останешься одна, Машка!
– А я и так одна.
– Ну и что хорошего?
– Не так уж плохо одной, Танечка! Спокойно, по крайней мере. И потом у меня есть Лиза с Белкой, Костя, ты, Инга…
– Дело, конечно, твое, я всех подробностей не знаю…
– Каких это подробностей ты не знаешь?
– Ну, может, у вас в постели что-то не так…
– Эх, Танька, в постели Максу вообще равных нет. Но это все-таки не главное в жизни.
Татьяна молчала, глядя на меня с сочувствием. Потом тихонько спросила:
– Тебе плохо, Машка?
– Хуже не бывает, – призналась я.
– Выпить хочешь?
– Нет, я за рулем, а мне еще Гешку надо забрать у Лизы. Я просто пока у тебя отсижусь. Не станет же он целый день торчать у меня во дворе…
– Маш, а может, все-таки поборешься, а?
– Не буду! Не стоит он того! Такой же козел, как и все. Не дает ему жена развода, и он соглашается ждать семь лет… Как это можно? За семь лет сколько воды утекло! И там ему хреново, наверное, и с этой Лидочкой тоже, думаю, радости уже мало. Тряпка он, а не мужик.
– Ну, это как посмотреть… Он же ради ребенка…
– А хорошо ли ребенку в такой атмосфере расти, ты подумала?
– А ты подумала, каково ему сейчас? Предстоит уйти от жены, жениться на какой-то мегере, когда он тебя любит…
– И ты предлагаешь мне его пожалеть? Тань, при желании можно кого угодно пожалеть… даже убийцу…
– Но он ведь для, тебя не кто угодно, сама же говорила, что любишь!
– Ну люблю, и что?
– Ты, Машка, просто максималистка! А пора бы уже поумнеть, такой максимализм хорош лет в восемнадцать – двадцать, а после двадцати уже надо сбавлять.
– А в сорок, по-твоему, надо уже превратиться в тряпку, о которую любой козел может вытирать свои копыта?
– Машка, не заводись! Я тебе добра желаю. В кои-то веки нашла себе мужика по душе и по телу, и при первом же дуновении отказываешься от него?
– Танька, кончай терзать меня! Чего ты добиваешься?
– Ты все-таки должна с ним объясниться. Так нельзя! Мало ли что тебе та баба наговорила? А если она наврала все?
– Что?
– Ну, насчет обещания жениться?
– Не похоже…
– Маша, я тебя умоляю, поговори все-таки с ним… Как-то не по-людски у вас все получилось.
– Конечно, разве с козлом по-людски получится?
– Я, Машка, с тобой согласна, они все, в общем-то, козлы, но Макс твой все-таки заслуживает, чтобы ты с ним поговорила. У него есть сотовый?
– Есть. Но я ему звонить не стану!
– Ладно, дело твое, только потом не жалуйся на свою «неудавшуюся жизнь.
– А я разве часто жаловалась?
– Нет, но это… подразумевалось.
Мы еще долго переливали из пустого в порожнее, но все-таки я немного пришла в себя и, простившись с Татьяной, поехала к Лизе за Гешкой. Мне пришлось так усиленно изображать из себя спокойную, довольную жизнью даму, что, когда я, наконец, вышла на улицу с Гешкой в сумке, у меня от усталости задрожали ноги.
Гешка жалобно мяукал. Я сунула руку в сумку, погладила его, и он сразу доверчиво ткнулся мне в ладонь и умолк.
– Гешенька, родненький, прости меня, дуру… Потерпи немножко, сейчас приедем домой, и я больше никогда тебя не брошу!
Но стоило мне закрыть сумку, как он снова заплакал.
Тогда я решительно вытащила его и положила на сиденье рядом с собой.
– Ладно, сиди тут!
Он удивленно оглянулся и посмотрел на меня. Маленький, трогательный, испуганный… Я погладила его, и он свернулся в клубочек.
Домой мы добрались без проблем. Прежде чем вылезти из машины, я окинула взглядом двор. «Фольксвагена» Макса не было. Еще бы, небось держит сейчас ответ перед своей ненаглядной Лидочкой. Так ему и надо!
Ну что ж, день прошел… Завтра начнется новая жизнь, а вернее, старая, с той только разницей, что
