– Приезжай, Ниночка!
Через час она пришла, и я ей все рассказала.
– Да, история… – растерянно проговорила она. – Угораздило же тебя так втрескаться… Только зря ты тогда от меня это скрыла, вчера я бы не допустила. «Хотя, это Олег их позвал, они с Максом случайно где-то столкнулись, и он почему-то решил их пригласить… А эта сучка, значит, поджидает, когда он от жены уйдет… Семь лет… Видно, здорово любит его… А он, выходит, элементарный подкаблучник. Ну и черт с ним, Машка. Плюнь.
– Плюнула уже, но попала себе же в морду.
– Ладно, не расстраивайся… Ты, конечно, зря в Таллин помчалась. Нельзя мужикам такие сюрпризы устраивать, опасно. Я когда за Олега замуж собиралась, мне моя бабушка сказала: «Ты, Ниночка, должна запомнить: нет таких мужиков, чтобы не изменяли, но лучше об этом не знать, правда? Поэтому никогда не устраивай мужу сюрпризов – не возвращайся раньше времени из отпуска без предупреждения, не езди за ним тайком. Тебе же лучше будет, и семья сохранится».
– У меня такой мудрой бабушки не было, – вздохнула я. – Конечно, в сорок лет я и сама могла бы уже что-то соображать… Только от любви соображалка отсохла. А может, Нина, все к лучшему в этом лучшем из миров? По крайней мере никаких иллюзий.
– Слушай, Машка, не надо последние годочки тратить на слезы из-за мужика. Поревела и будет. Ты сейчас в такой форме, найдешь себе еще десяток!
– Да ну их, они все козлы!
– Ты же давно это знаешь, так в чем дело?
– Я думала, Макс исключение…
– Не бывает исключений, пойми, дурья башка! Не бывает!
– И твой Олег тоже?
– А ты думала? Еще какой козлище…
– Но любовь зла, да?
– Вот именно!
Наступила весна. Первой мне сообщила об этом соседка с третьего этажа, тетя Валя.
– Здравствуй, девка! Весна началася, яйца подешевели! – приветствовала она меня, когда мы встретились во дворе.
Каких только примет весны нет на этом свете! Яйца подешевели! Почему-то меня это развеселило, хотя в последнее время мало что могло улучшить мне настроение. И все равно весна радовала. Даже какие-то смутные надежды зарождались в глупом сердце.
Но вечером звонок Нины положил им конец. До нее случайно дошло, что Макс разводится с женой.
– Добила она все-таки его, – вздохнула Нина. – И что за радость от такого мужа, скажи? Он всегда на сторону смотреть будет. И все эти годы тоже смотрел… Неужели ей просто нужен штамп в паспорте? Но в ее возрасте это странно, была б она зеленой писюшкой, а так…
– Я думаю, она его просто любит. – На меня вновь навалилась мучительная боль. – И добивается всеми доступными средствами.
– Но ведь они эти годы и так были вместе, только формально он не был ее мужем.
– А теперь будет и формально.
– Машка, ты расстроилась? – испугалась вдруг Нина. – Может, не стоило тебе это говорить?
– Стоило, Ниночка, стоило… а то знаешь ли весна, надежды… Нет, спасибо, что избавила от… – Мне вдруг стало так тошно, что я едва говорить могла.
– Машка, ты что, плачешь?
– Нет, что ты… Просто борюсь с тошнотой… Наверное, что-то съела…
– Ой, Машка, а ты не беременная? – ужаснулась Нина.
– Да нет… Я же не беременею… Была бы беременная, я бы ничего другого уже и не хотела от жизни.
– От него или вообще? – деловито осведомилась Нина.
– От него, – призналась я.
– Господи, Машка… Ты же обещала плюнуть на него.
– Я плюну, Ниночка, обязательно плюну!
Ненавижу, когда меня жалеют, а в последнее время я, похоже, вызываю у близких одну только жалость. И с этим надо кончать! Но как? Первым делом необходимо прекратить всякие разговоры о Максе, чтобы окружающие попросту позабыли о нем. Им это будет нетрудно, они же не любят его так, как я… Затем нужно как можно больше работать и сказать себе: мне всего только сорок лет, в наше время это чепуха, а не возраст, я хороша собой, у меня все еще в жизни будет, я успею, главное – не суетиться. И не жалеть себя. Да и действительно, из-за чего? Из-за очередного мужика, оказавшегося козлом, как и все прочие? Не стоит, Маша, ей-богу, не стоит…
Я, как могла, боролась с собой, и довольно даже успешно, только иногда какое-то случайное слово, песня вдруг опять вызывали приступ боли. Как-то по дороге в издательство я включила радио и вдруг услышала песню, где была такая строчка: «Придет весна, и лед сломают реки, пускай „прощай!“, но только не навеки!»
Я чуть не завыла. Сейчас я тем и занимаюсь, что прощаюсь с Максом навеки.
Но мало-помалу любая боль притупляется. Или больной умирает. Однако умирать я не собиралась.
Настало лето, жаркое, засушливое. Я с благодарностью думала о брате, который так предусмотрительно снял дачу, куда я перевезла Лизу с Белкой. Сама я дачу не люблю, я до мозга костей городской человек. Но в эту жарищу даже я иногда с удовольствием оставалась ночевать за городом. Гешу Глюка я сначала не собиралась туда везти, но, видя, как он, бедолага, мучается от духоты, все-таки отвезла, страшно боясь, что он удерет. Однако мой котишка очень быстро освоился, без конца жрал какую-то траву и не собирался никуда сбегать.
Работать на даче мне не удавалось, и я неизменно возвращалась в свою одинокую квартиру. Как-то под вечер я в полном изнеможении валялась на диване, когда раздался телефонный звонок. И кому это неймется в такую жару?
– Алло?
– Маша? – донесся женский голос, мучительно знакомый.
– Да.
– Не узнаешь?
– Нет…
– Машка, зараза!
– Галка, ты?
– Ну наконец-то! Как жизнь?
– Галка, ты где?
– Пока в Торонто! Но через два дня прилечу! Машка, дарлинг, приютишь на недельку?
– Спрашиваешь! Галка, как я рада!
– Я тоже соскучилась, ужас! Ты сможешь меня встретить?
– Еще бы, говори номер рейса!
– Что тебе привезти?
– Ничего, в Москве сейчас есть абсолютно все! Главное, приезжай. Сколько же мы не виделись? Как Матвей?
– Приеду, все расскажу! Потреплемся, как бывалоча! Ну все, Машка, до встречи!
Подумать только. Галка Белиловская, моя подруга еще со школы. Это она прислала мне блузку с Максом.
Интересно, она про него спросит? Если спросит, расскажу, а если нет… Наверное, все равно расскажу, во мне еще живет эта идиотская потребность говорить о нем. А Галка конечно же самый подходящий для этого человек: поживет недельку и уедет к себе в Канаду. Черт, а ведь ее придется чем-то кормить. Сама я в такую жарищу почти ничего не ем. Для начала сделаю бадью окрошки, она ее любит, а там видно будет… Вообще-то Галка раньше была на редкость легким человеком. Думаю, такой она и осталась. Теперь я точно вспомнила: мы не виделись десять лет. Немало!
