наставление по основам Евангелия. Большими глазами Сосо смотрел на священника, пытавшегося убедить его, что Иисус не желал земной власти, а стал гонимым странником, предпочитая славе страдания и смерть. А за несколько часов до Голгофы назвал себя Мессией. Бог, соединившись с людьми, стал богочеловеком и разделил участь. всех гонимых за правду...
Юный Джугашвили не мог понять, почему Бог отказался от власти на Земле? Если бы он ее взял, то мог бы изменить участь не только гонимых, но и всех, кого бы счел нужным... Стряхнув с себя библейские постулаты, он, однако, еще с юношества сохранил устойчивый взгляд на власть, которая способна дать человеку силу и волю сродни божественной.
Жизнь и смерть Сталина подтвердили ряд вечных истин. Пропасть истории одинаково глубока для всех. Но эхо падения ушедшего туда может доноситься как призыв и свидетельство Добра или Зла. Чем больше мы узнаем о Сталине, тем глубже убеждаемся, что ему суждено стать в истории одним из самых страшных олицетворении Зла. Никакие благие намерения и программы не могут служить оправданием актов бесчеловечности. Сталин своей жизнью еще раз показал, что даже благородные, высокие человеческие идеалы можно вывернуть наизнанку, если политика отказывается от союза с гуманизмом. Повторю: Сталин выпустил из поля зрения главное - человека. Для 'вождя' человек всегда был и остался составной частью массы, а Это почти ничто. Жизнь и смерть Сталина подтвердили, что единовластие как выражение диктатуры одного лица исторически исключительно хрупко. Оно гибнет, исчезает вместе со смертью единодержца. Сталин никогда не мог и не хотел понять, что подлинно свободное общество - это не - платформа для пирамиды, на вершине которой находится один человек, а ассоциация, где каждый волен принимать участие в выборе собственной судьбы. :
Жизнь и смерть Сталина показали, что отсутствие гармонии между политикой и моралью всегда в конечном счете приводит к краху. Исторический маятник событии в нашей стране поднял Сталина на высшую точку и опустил его до низшей. Жизнь и смерть Сталина рельефно высветили, что человек, верящий только в могущество насилия, может идти лишь от одного преступления к другому. Декорации, созданные диктатором, из его 'славы, мудрости, прозорливости, почитания', рано или поздно рушатся. Своей жизнью и смертью Сталин показал, что его претензии на совершенство управления оказались призрачными. Его способность овладевать сознанием людей, превращать их в бездумных исполнителей является грозным предупреждением - к чему может вести власть бесконтрольная, абсолютная и сконцентрированная в одних руках. Но это историческое предупреждение мы в полной мере еще не учли. Надежных гарантий по недопущению обожествления первого лица в государстве и обществе пока еще не создано. Триумф Сталина и трагедия народа-вечное предостережение... История Сталина обвиняет. Смерть не стала его оправданием.
СТАЛИНСКОЕ НАСЛЕДИЕ
Я уже говорил, что сталинизм родился на марксистской почве. Я, убежден в этом. Но Сталин смог так перепахать и удобрить эту почву, что на ней стали произрастать социальные и нравственные уродцы в виде бюрократии и догматизма, которые и поныне еще неотделимы от нашей жизни.. Но мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что не ленинизм виноват в появлении сталинизма. Это не антипод, сумевший ловко закамуфлироваться в марксистские одежды. Настаиваю на этом, ибо все чаще раздаются голоса, пытающиеся усмотреть генезис сталинизма чуть ли не в 'Коммунистическом манифесте'. На одной и той же почве могут произрастать, мы это знаем, самые различные растения. Сталин вырастил плоды многие из которых повергли бы в ужас тех, кто задолго до Октября мечтал о 'царстве справедливости и счастья'. Примечательно, что в своей речи на Красной площади во время похорон 'вождя' Берия сказал, что Сталин 'оставил нашей партии и стране великое наследие, которое надо беречь как зеницу ока и неустанно его умножать'. При мысли о том, что у Монстра появилась бы возможность 'умножать', становится страшно...
Проживи Ленин еще хотя бы 5-10 лет, многое, возможно, развивалось бы совершенно по-иному. Это не абсолютизация роли личности, это вера в те силы, которые 'держали в умах и руках' великую идею. К сожалению, эта идея, родившись почти полтора столетия назад, пока так и не смогла в максимально полной форме материализоваться. Но это не значит, что в ней все утопично. Просто деяния Сталина заставили слишком многих усомниться в возможности гуманистической ее реализации. Поэтому, говоря о том 'наследии', которое оставил Сталин, следует сказать, что великие мыслители Маркс, Энгельс, Ленин неповинны в той больной тени, которая надолго накрыла их великие идеи. Благодаря Сталину марксизм как бы обмелел. Мы перестали видеть его подлинную глубину. Эта глубина, по моему мнению, не одномерна, а многомерна. Одномерное видение марксизма, к чему за тридцать лет Сталин и его пропагандистская машина постепенно приучили миллионы людей, стало им представляться как набор догматов, которые привели к 'обмелению' не только теории, но и самой революции. Ленин бы содрогнулся, представь он хоть на минуту, хоть на одну сотую то зло, которое принесет его делу первый генсек партии. Жан Жорес, излагая историю Французской революции, написал знаменательные слова: 'Великие вершители революции и демократии, трудившиеся-и сражавшиеся более века назад, не ответственны перед нами за дело, которое могло быть выполнено только несколькими поколениями. Судить о них так, словно они должны были завершить драму, словно истории не предстояло продолжаться после них,-сущее ребячество и- несправедливость. Их дело неизбежно было ограниченным; но оно было великим'. Суд над Сталиным кощунственно превращать в суд над Лениным, как это порой пытаются ныне делать, ибо Ленин, по словам Жореса, не 'ответствен перед нами за дело, которое могло быть выполнено только несколькими поколениями'.
Эти поколения, вопреки воле Ленина, повел тот, кто совершил самое страшное преступление, поставив знак равенства между великой идеей и собственной властью. Все преступления Сталина производны от этого главного преступления. Эта констатация определяет характер и содержание сталинского 'наследия' и его роль в истории. Трудно не согласиться с Милованом Джиласом, который приходит к выводу, что 'Сталин - один из наиболее чудовищных насильников в истории'. Сталинское 'наследие' можно было бы выразить формулой: страдания, несчастия, гибель миллионов - во имя 'счастья' остальных. Сталин считал это нормальным выражением того 'прогресса', к которому он стремился. Главной жертвой сталинизма стала свобода. 'Вождь народов' не был императором, но, наверное, ни один монарх не обладал такой неограниченной властью, как Сталин.
Нельзя не признать, что Сталин полнее, чем другие, использовал не только социальные, экономические, и идеологические факторы, которые помогли ему сначала удержаться, а затем и прочно стать на ноги, но и национальные особенности русского народа. Д. С. Мережковский еще в начале века писал, что 'одна из глубочайших особенностей русского духа' заключается в том, что 'нас очень трудно сдвинуть, но раз мы сдвинулись, мы доходим во всем, в добре и зле, в истине и лжи, в мудрости и безумии, до крайности'. Можно оспаривать это утверждение крупного русского писателя, но нельзя не признать, что Сталин тонко использовал в своих целях национальные, этнические, исторические особенности народов, прежде всего русского.
Набрасывая последние штрихи к политическому портрету человека, который оставил такие глубокие шрамы в истории советского (да и только ли его?!) народа, необходимо сказать, что собственно в сталинском наследии не осталось (и не могло остаться!) ничего позитивного. То, что мы ценим, что есть у нас непреходяще важного, нужного, создано и существует не благодаря Сталину. Сталин, одержавший, казалось, так много личных 'побед', в конечном счете потерпел полное историческое поражение. Чтобы оценить его 'наследие', реликты которого дают о себе знать и сейчас, хотелось бы напомнить некоторые выводы и оценки последнего сталинского съезда.
XIX съезд ВКП(б)-так партия еще называлась при его открытии - отделяет от предыдущего целых тринадцать лет. Сталину давно уже не нужны были партийные форумы. Жизнь ЦК после войны стала еще более бесцветной. По сути, этот орган руководства партией между съездами исполнял при Сталине роль партийной канцелярии: назначались кадры, давались указания республиканским и областным партийным организациям, принимались постановления, поразительно похожие по духу одно на другое. Большинство этих постановлений были по сельскому хозяйству: о мерах по ликвидации нарушений устава сельхозартели в колхозах; об обеспечении сохранности государственного хлеба; о колхозном строительстве в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР; об укрупнении мелких колхозов и задачах партийных организаций в этом деле;
о постановке пропаганды и внедрении достижений науки и передового опыта в сельском хозяйства и другие, тому подобные попытки оживить чахнущую деревню.
За долгими ночными разговорами на ближней даче Сталина, где сидели рядом с 'вождем' такие
