новорожденным щенком, запечалился Хадамаха и, понурившись, побрел прочь, напоследок покорно пробормотав: – Как будет угодно великой и достославной госпоже…
– Вот именно, – змеей прошипела ему вслед жрица.
Хадамаха медленно сделал шаг, второй… Ничего. Третий… Неужели его расчет оказался слишком тонким? Еще шаг…
– А ну-ка стой! – гаркнули за спиной.
Ну наконец-то, сообразила! А не быстро же до нее доходит. Скрывая усмешку, Хадамаха повернулся и затопал обратно.
Жрица запрокинула голову, снова скроила досадливую гримаску – и взлетела, мгновенно оказавшись над Хадамахой. Удовлетворенно глянула на него сверху вниз.
– Ты что хочешь сказать – на следующей игре снова собираешься выбить Содани? Самого Содани? – требовательно вопросила она.
– Никак нет, не собираюсь, – вновь развел руками парень и, не успела настороженность на лице жрицы смениться облегчением, добавил: – Госпожа жрица не велели.
– А допустим, госпожа жрица велели… велела… Выбил бы? Учти, это ведь сам Содани, лучший игрок последних Дней! А ты – всего лишь мальчишка из стойбища!
– Я, госпожа жрица, так рассуждаю, – с наивной солидностью сообщил Хадамаха, – Содани ж таким не народился, тоже ведь когда-то был мальчишкой из стойбища. Или он из сильного рода? – с испугом спросил он, словно принадлежность соперника к одному из больших и влиятельных семейств полностью меняла дело, лишив даже призрачного шанса на победу.
– Никто не знает, откуда Содани, – нетерпеливо отмахнулась жрица.
– Никто-никто? Даже вы, госпожа жрица? – широко, насколько это было возможно, распахнул глаза Хадамаха.
– Да что я тебе – справочник по каменному мячу от Зари Времен до наших Дней? – возмутилась жрица и вдруг задумалась. – А странно, кстати, что никто ничего не знает. Ни прошлого, ни семьи. И не говорится об этом, не обсуждается, – пробормотала она. Потом нетерпеливо тряхнула голубыми волосами. – Но сейчас речь о тебе – считаешь себя серьезным игроком? – склонив голову набок, она принялась медленно кружить в воздухе вокруг Хадамахи, оценивающе оглядывая его со всех сторон – в глазах ее светился неподдельный интерес.
Физиономия у Хадамахи сморщилась, будто он готов расплакаться:
– Не знаю, госпожа жрица, вот как Огонь свят – не знаю я! Если б меня кто посмотрел… – Он замялся, поглядывая на жрицу с опасением и в то же время надеждой. – Если б сам Содани время нашел…
– Ты Содани выбить собираешься, и ты же хочешь, чтоб он тебя посмотрел? – аж взмыла в воздухе жрица.
– А чего тут такого? Я большим игроком стану – обязательно буду молодых смотреть! – голос Хадамахи был полон страстной, восторженной надежды. – Это ж каменный мяч – игра богатырей! Тут все не как- нибудь, а по-благородному!
– Ты переоцениваешь благородство каменного мяча, – пробормотала жрица.
Ее запахи менялись стремительно – в них появилась сильная нотка азарта, похоже, ей пришла в голову нешуточной силы идея! Лишь бы та самая, что нужна.
– В городской команде тебе большим игроком никогда не стать, – с наивным стойбищным силачом можно было говорить напрямую. – Хочешь, я тебя с тойоном храмовой познакомлю?
Хадамаха могуче задумался – мыслительные усилия аж волнами распространялись вокруг него.
– Не-е, – наконец с сожалением протянул он. – А ежели он скажет, что я не гожусь? Как жить после этого? – Хадамаха по-настоящему всхлипнул – эдакая большая, наивная, чувствительная гора мускулов. – Лучше на следующей игре проявлю себя, и вот тогда…
А вот тогда от желающих прибрать перспективного игрока к рукам отбою не будет и первой стать не удастся, – несмотря на свойственную голубоволосым скрытность сейчас мысли жрицы были написаны у нее на лице.
– Ну или пусть Содани посмотрит – все-таки свой брат, игрок, не так боязно, – продолжал гнуть свое Хадамаха.
– Да пойми же ты – к Содани так просто не пробиться!
Хадамаха поглядел на жрицу с недоверием ребенка, который чувствует, что его обманывает взрослый:
– Чтоб целая живая жрица – и не могла какого-то игрока заставить? А вы ему прикажите!
– Все жрицы пока живые – целые, это они только после смерти в кусочках! – разозлилась та. – Над жрицами еще Снежная Королева есть, и Советник…
– Неужели Содани – сам Советник? – словно бы от ужаса забыв о почтительности, перебил ее Хадамаха.
– С чего ты взял? – опешила жрица.
– Ну Королевой он быть никак не может, – с все той же простодушной обстоятельностью пояснил Хадамаха.
– Дурень ты здоровенный! Покровительствуют они ему, понимаешь? А может, и не Королева с Советником, а вовсе четыре верховные – Айгыр, Айбанса, Дьябылла и Демаан! Содани твой у них во дворце живет. На тренировки в закрытой оленьей упряжке ездит. Ни с кем не встречается, не разговаривает… Ну какие же вы упрямые, игроки! – жрица уже и не замечала, что почти умоляет строптивого мальчишку. Она зависла в воздухе, покусывая губу и явно терзаясь сомнениями. – Ладно… – наконец выдавила она. – Я подумаю, что можно сделать, – если что-то получится, через твоего тойона тебя найду! – И она стремительно взмыла в воздух. Пущенная ею вдоль площадки струя Пламени прошлась у самого носа старшины кузнецов, заклубилась пылающим водоворотом и разлетелась мелкими трескучими искрами, выдавая бушующее в жрице раздражение.
Хадамаха мысленно усмехнулся и, стараясь двигаться с беспечной неторопливостью, пошагал прочь. Остановился возле уличной торговки – купил два оленьих молока на палочках. Посредине налитого в небольшие плотные туески молока торчала вмороженная палочка – румяная веселая торговка хваталась за нее и с чмоканьем выдергивала замерзший белый молочный конус из туеска. Ухватив молоко за палочки, Хадамаха побрел в сторону дядиного дома. Он был доволен собой. С ходу добраться до Содани он и не рассчитывал, а вот услышанные от жрицы сведения его заинтересовали. Не только простые фаны, но и сами жрицы не знают, откуда он взялся – Содани, великий игрок! Как из Нижнего мира вынырнул… Хадамаха тряхнул кудлатой головой, отгоняя глупую мысль. В том, что Содани во дворце верховных живет, может, и впрямь ничего особенного нет – чтоб здешние поклонницы не приставали, особенно такие, как эта жрица! Хотя не слыхал Хадамаха, чтоб кого из игроков так ограждали, – но он в столице не бывал, не знает, как у них принято. А если жрица ему и впрямь встречу с Содани устроит… Хадамаха задумался: о чем же он Содани спрашивать-то станет – почему у того ладони под мячом рыжим отсвечивают?
Парень досадливо цокнул языком и вдруг ухмыльнулся. Надо же, ему встречу с самим Содани пообещали – мечта любого молодого игрока! – а он только и думает, как бы из того сведения вытянуть! Может, прав тысяцкий и каменный мяч вовсе не главное его дело?
Хадамаха остановился у порога, поняв, что в задумчивости добрел до самого дома. Привычно насторожившиеся уши уловили голоса за дверью – если соседки и впрямь с бабушкой не разговаривали, но делали они это громко и прямо у нее на кухне!
– …в одиночку целую банду разогнал, потом снова догнал да повязал! – рассказывал шамкающий старушечий голос.
– Молодец парень! – согласился второй женский голос, помоложе. Соседка-кожевница, дядька еще у нее для Хадамахи стражницкую куртку покупал. – И в игре отличился, и в страже трудится, всего-то тринадцать, а для дома уже добытчик! Глядишь, через День-другой в большие люди выбьется!
– Разве ж мне добычи надо, успехи надо, награды его надо? – страдальчески вздохнула бабушка. – Главное ведь, чтоб внук с бабушкой вежливый был, почтительный, советы бабушкины слушал! Да такому ребенку я бы сама все отдала, он бы у меня палец в теплую воду не опускал! А они – что сын, что Хадамаха… Домой пришли, не расскажут ничего, не посоветуются – они, видите ли, устали! И мать Хадамахина такая же была! Просто-напросто выкинули меня из своей жизни – все как один!
