посочувствовал Хадамаха.
В рядах храмовников послышались смешки, тут же торопливо замаскированные под кашель.
– Молчать! – багровея сильней, чем накачанный Алым огнем Содани, рявкнул Пыу. – Посмотрим, надолго ли тебя хватит шутки шутить. Эй, там, связать пленников!
Ряды стражников зашевелились, несколько человек отставили копья и с веревками в руках выдвинулись вперед – неуверенно затоптались, опасливо поглядывая то на Аякчан, то на Донгара. Хакмар с Хадамахой тоже удостоились нескольких недоверчивых взглядов.
– Ну, чего встали? – теряя терпение, завизжал Пыу.
Стражники переглянулись.
– Так это… господин сотник… – наконец выдавил один.
Ого! Хадамаха аж вскинулся. Когда это Пыу успел?
– Черный шаман, однако… – продолжал мямлить стражник. – И жрица, однако… И стражник, хоть и городской, а все-таки… А второй так и вовсе храмовый, – кивая на Хакмара, все еще облаченного в закопченную и драную синюю крутку, закончил он.
– Это моя куртка! Жрица – не жрица, а самозванка крашеная, или вы указа не слышали? А этот так и вовсе никакой не стражник! – тыча пальцем в Хадамаху, заорал Пыу так, что вопль отдался от потолка камеры и гулко загулял между стен. – Это злобный авахи Нижнего мира, вызванный камланием черного шамана!
– Тем более, – в голосе стражника даже появилась некоторая твердость. – Господин сотник – известный борец с Нижним миром, а мы люди простые, нам не по чину…
– Да ладно, дяденьки храмовые, вяжите, чего уж там, – протягивая руки, снисходительно предложил Хадамаха. Веревки – это не проблема, веревки – это даже хорошо, при связанных арестантах стражники всегда расслабляются, даже не подозревая, как некоторые пленники могут неожиданно… изменяться.
– А ты не торопись, Хадамаха, для тебя у меня кое-что другое припасено, – ухмыльнулся Пыу и вдруг мгновенным движением прянул вперед.
Хадамаха дернулся… лязгнул металл. Запястья его рук были плотно охвачены кандалами на короткой цепи. Хадамахе стоило страшных усилий не зареветь. Веревки рвутся, а вот кандалы – совсем другое дело! Они врезаются в разбухающие медвежьи лапы, прорезая шкуру и мышцы, калеча навсегда…
– Ловко сделано, дядька Пыу, – хрипло выдохнул мальчишка, исподлобья глядя на щуплого. И шагнул вперед.
С десяток копейных наконечников уперлись ему в грудь и спину. Хадамаха остановился, отлично понимая, что еще мгновение – и его поднимут на копья, как медведя на рогатину.
– Вот так-то лучше! – усмехнулся Пыу. В руках его появились еще одни кандалы. Он присел у ног Хадамахи. – А ну, не дергайся! – наконечники копий сильнее уперлись Хадамахе в поясницу. Металл сомкнулся на щиколотках, Пыу зажал браслеты кандалов посильнее, явно рассчитывая причинить боль.
Ободренные примером Пыу, стражники сноровисто скрутили руки остальных.
– А теперь пошли, – гордо выпрямляясь, скомандовал Пыу. – А ну, пошевеливайтесь! Не целую ж Ночь важным верхним людям Средней земли вас, низких нижних тварей, дожидаться!
Хадамаху снова кольнули копьем в спину. Мелко шагая под бряканье короткой ножной цепи, мальчишка поковылял к двери. Резко сузил глаза, чтобы свет закрепленных на стенах светильников не ослепил после темноты камеры. Его с силой огрели по спине, мальчишка не удержался на скованных ногах и тяжело навалился на Донгара.
– Ты нас на Великую реку можешь вывести? – быстро прошептал он.
– А ну шагай! – новый удар бросил его к лестнице, но Хадамаха успел увидеть, как Черный безнадежно покачал головой, одними губами шепнув:
– Храм…
Хадамаха раздраженно цокнул языком – слыхал он, что в храме шаманы камлать не могут, но рассчитывал, что на Черных это правило не распространяется. Со скованными ногами подниматься по ступеням было невыносимо сложно. Задыхающийся Хадамаха на мгновение прислонился плечом к стене. Идущий следом Хакмар поравнялся с ним.
– Большую часть Огня в меч закачал, а меч отобрали, – не дожидаясь вопросов, успел буркнуть он.
– Сговариваетесь, Черные? – заорал Пыу, и удар тупым концом копья, как дубиной, обрушился на голову Хакмару.
Связанный мальчишка упал на колени. Второй удар заехал Хадамахе под ребра, вышибая дыхание.
– Прекратите, звери, что вы делаете! – закричала Аякчан, пытаясь вырваться из рук держащих ее солдат.
– Зверь тут только один! – рявкнул Пыу, новым ударом в живот заставляя Хадамаху согнуться пополам, судорожно хватая ртом воздух. – И я его наконец-то поймал! А ну, пошли!
Подпихивая и подталкивая, ребят погнали вверх по лестнице. Перед Хадамахой открылся знакомый коридор – один из тех, которые он проходил, когда искал следы Рыжего огня. Натренированная память стражника мгновенно восстановила путь отсюда до выхода. А ведь есть еще и Аякчан, которая не только сама сквозь ледяные стены ходит, но и других за собой прихватить может. Но оставались и кандалы – и стражники со всех сторон! Как ни глуп Пыу, а идея взять с собой много стражи себя оправдывала. Стоит любому из них четверых дернуться – утыкают копьями, как ежиков.
Плотным кольцом окружив ребят, стражники погнали их по совершенно пустым коридорам. Знакомая часть храма сменилась незнакомой, наконец перед ними распахнулись высокие двери, и четверку втолкнули в большой зал.
– Заговор детей вас не устроил, господин Советник! А что вы скажете насчет заговора черного шамана? – звенящим от неприкрытого торжества голосом выпалила настоятельница и уставилась на ребят таким взглядом, что Хадамаха понял – все. Гореть им Синим пламенем!
Снова старательно топоча ногами, стражники выстроились вдоль стен. Только Пыу остался рядом, тычками копья выгоняя связанных ребят на середину зала. Кажется, ему это доставляло искреннее удовольствие.
– Заговор черного шамана… Звучит чрезвычайно эффектно, – откидываясь на покрывающих высокое ледяное кресло подушках, пробормотал Советник. – На добрых стойбищных обывателей это произведет сильное впечатление, – голос его звучал серьезно. Настолько серьезно, что это уже граничило с насмешкой. На настоятельницу Советник не смотрел, не отрывая глаз от лежащего у него на коленях обнаженного клинка.
Хакмар судорожно вздохнул, и Хадамаха сообразил, что это Хакмаров меч. Ладони Советника бережно и даже благоговейно оглаживали кованую сталь.
С опасливой деликатностью стреляя глазами то в нервно расхаживающую по залу настоятельницу, то в невозмутимого Советника, Донгар шепотом поинтересовался:
– А эффектно – что значит?
– Это значит, что нас не дали забить насмерть только для того, чтоб спалить при большом стечении народа, – буркнул в ответ Хакмар, неодобрительно следя за касающимися клинка руками Советника.
Удар копейного древка снова обрушился мальчишкам на плечи.
– Не разговаривать! – рявкнул стоящий у них за спиной Пыу.
– Нет-нет, зачем же, арестованные как раз должны говорить, – легким жестом остановила его настоятельница, хотя играющая на ее губах благосклонная улыбка говорила, что она вполне довольна рвением нового сотника. – Если бы господин Советник еще в прошлый раз позволил допросить того мальчишку как следует, – ее украшенный сапфирами палец указал на Хадамаху, – скольких бед удалось бы избежать! – под кротким упреком ее тона звучало искреннее наслаждение. – Вот она, причина несчастий всей земли Югрской! – истерично возвышая голос, провозгласила она. – Проклятые Черные!
– А ты еще говорил, если мы мэнквов уничтожим, твои любимые жрицы нас оценят, – поводя связанными за спиной руками и болезненно морщась, процедил Хакмар.
– Мэнквы уничтожены? – вдруг резко выпрямляясь и впервые взглянув прямо на пленников, спросил
