корсетов девушек, да пожелтевшие венки, издающие острый запах умирающих цветов.
ОСТРОВ БУДУЩЕГО
Гаваики
Это слово всегда меня очаровывало. Неизвестная земля, в неизвестной части света, колыбель величайших мореходов в истории человечества. Через тысячи миль и десятки столетий пронесли они волшебное слово — Гаваики. Мореходы не знают, откуда они пришли и когда. Родили ли их скалистые горы, пески пустыни или трясина илистых рек. Все, что у них осталось, это название туманной страны, которую нельзя найти на картах. Они пришли, расселились по островам полинезийского треугольника и там и остались. Но, может быть, еще в атавистичных видениях им грезились пейзажи родины предков, может быть, посредством святого слова они хотели снискать милость богов в новом доме.
Поэтому некоторые острова архипелага, отстоящие друг от друга на многие сотни миль, они назвали одним и тем же мифологическим словом — Гаваики.
От Новой Зеландии на юге и до Гавайских островов на севере повторяется это традиционное название сказочной страны. Оно появляется, исчезает и вновь появляется в старых записках миссионеров под названиями Аваики, Гаваики, а то и Геаваи, Оваии, Геавийе, меняясь по мере того, как преобразовывался и изменялся праязык.
В 1769 г. капитан Джемс Кук на корабле «Индевер» приплыл на архипелаг Общества. Там он встретил вождя по имени Тупиа, начертившего по просьбе Кука карту, на которой обозначил семьдесят четыре острова, известные жителям Таити. Затем карту дополнил естествоиспытатель Иоган Форстер, участник второй экспедиции Кука, который почерпнул для этого сведения у других местных жителей. В результате возник уникальный документ, дающий представление о знаниях островитян об окружающем их мире. На карте были обозначены три острова, неизвестные в то время европейцам, которые таитяне называли Оупороо, Охеаваи и Тутуила. Позднее, когда знания европейцев о Полинезии расширились, выяснилось, что имелись в виду далекие Самоанские острова.
Жители Таити никогда, па своей памяти, не плавали на Самоа. Самоанцы же никогда не бывали на Таити. Название этих трех островов и их весьма точное местоположение жители Таити знали… из древних мифов. Охеаваи (Савайи) они называли «отцом всех островов». В древней песне с Раиатеа [44] говорится о нем, как о «месте рождения суши»… Более того, ряд данных указывает на то, что в древние времена полинезийцы прибыли на острова Общества именно с запада. Это подтверждает название группы малых островов на западной оконечности архипелага Фенуаара — Дорога Народов. Не является ли Савайи мифологической Гаваикой, откуда полинезийцы расселились по другим районам Тихого океана? Не это ли первый здесь колонизированный остров, напоминающий древним полинезийцам их легендарную родину?
Самоанцы так давно живут на своем архипелаге, что в противоположность большинству других полинезийских народов утратили воспоминания о какой-нибудь миграции. Если спросить вождя или оратора хорошо знающего легенды, откуда происходит население Самоа, он ответит — «с неба» или «ниоткуда». Самоанцы всегда были здесь. Они или родились на этих островах, или приплыли сюда прямо из мира богов. Ни о чем другом аборигены и слышать не хотят. Миграция хороша для тонганцев или маори, но не для них. Зато тонганцы и не думают отрицать свое самоанское происхождение. Даже в их древней легенде говорится о том, что полинезийский божок Мауи поднял со дна моря Тонгатапу — самый крупный из атоллов архипелага — самоанским крючком для ловли рыбы.
Ряд научных данных, в том числе сравнительного языкознания, также указывает на то, что Самоанские острова были если не первыми, то одними из самых ранних центров полинезийской колонизации. А может быть, самоанский остров Савайи и есть мифическая Гаваика? Сегодня было бы напрасно искать там следы далекого прошлого. Самые древние находки — это остатки оборонительных стен, которые относятся к периоду тонганских войн или к 950–1250 гг. нашей эры. Материальных признаков, свидетельствующих о том, что Савайи является недостающим звеном в маршруте миграции полинезийцев, так и не удалось отыскать. Этот самый большой остров Самоа, с которым теперь связывают надежды на лучшее будущее страны, в прошлом столетии не очень жаловали. Первенство в политической и экономической жизни, в развитии школьного обучения и сети службы здоровья признавалось за меньшим островом — Уполу. Савайи во всех отношениях развивался медленнее, а число его жителей прогрессивно уменьшалось[45]. Много способных и гордых людей переселилось в Апиа в поисках лучшего заработка и возможности получить образование или же эмигрировало в Новую Зеландию. Но Савайи обладает большим хозяйственным потенциалом. Поэтому в 60-х годах начали громко говорить о необходимости интенсивного развития острова, так как на Уполу растут трудности с обеспечением все увеличивающегося населения работой и продуктами питания. И вот в связи с проектом фирмы «Потлач» Савайи оказался в центре внимания всей страны.
Поездка в деревню Палаули
Ранним утром я плыву на Савайи или на Гаваики. Время перед восходом солнца — самая лучшая пора для поездки с одного острова на другой. Океан, бурный за рифами даже в погожие дни, в это время гладкий, как зеркало.
На пристани в Мулифануа я была в два часа утра. Маленький грязный катерок, воняющий бензином и гнилью, колыхался у набережной. Группа пассажиров с автобуса взобралась на палубу, и судно отчалило.
Было совсем темно. С трудом можно было разглядеть фигуры лежащих людей. Они завернулись с головой в узорчатые тряпки, чтобы защитить себя от холода и воды, плещущей через борт. Пассажиры похожи на огромных гусениц, завернутых в черно-белые коконы. Монотонно стучит мотор. Меня охватывает приятная дремота.
— Ты откуда?
Матрона, сидящая рядом на крышке трюма, будит меня.
— Из Польши.
Я вижу, что это ей ни о чем не говорит, и поэтому добавляю:
— Из Европы.
— Ои-и?! Это дальше, чем Новая Зеландия! — удивляется она и минуту спустя добавляет, чтобы поддержать разговор:
— Там очень холодно.
Я киваю головой и смотрю на небо, которое уже розовеет на востоке. Соседка на этом не успокаивается.
— Сколько у тебя детей?
— Один ребенок, — признаюсь я смущенно.
— Ои-и?! — Из мрака на меня смотрят полные сочувствия глаза. Мне кажется, что еще немного, и я начну сочувствовать сама себе, поэтому предупреждаю следующий вопрос на тему о моем семейном положении.
— А у тебя сколько?
Соседка просияла. У нее восемь детей. Пять сыновей и три дочери. Их было больше, но не все выжили.
— Куда едешь? — спрашивает она. — Может быть, в Асау?
