— Нет, девочка, это будет дорого, — покачал головой Енисеев. — Не в смысле денег. Надечка — это единственное, что у меня осталось.
— Значит, вы жене не изменяете?
— Нет, не изменяю. И никогда не изменял.
— А она вам? Жены изменяют пьющим мужьям.
Енисеев тяжело уставился на нее. И эта туда же!
— Разве он пьющий? — усомнилась девушка с пирсингом. — Первый раз его вижу таким. Обычно возьмет сто грамм — и всё.
У кафе, полоснув по окнам светом фар, остановилась черная «субару». Чмокнула дверь, выпустив из салона залп долбящей музыки.
— Ну, всё! — воскликнула плоскогрудая. — Сейчас начнет мозги компостировать!
В кафе вошел Владик — длинный, вертлявый тип с интеллигентской бородкой.
— Опять сидим, дамы? — приветствовал он девушек. — Ждем у моря погоды? А из мужиков здесь один Пророк, которому вы на хер не нужны? А не хотите ли вы, девушки, прогуляться?
— Мы уже днем гуляли, — хмуро ответила плоскогрудая. — А сейчас опасно, «черные» везде шастают.
— Ты это брось! «Черные» что — не клиенты?
— Клиенты, но ты же знаешь — они прибабахнутые или обкуренные, любят на халяву потрахаться. Да еще навалятся на тебя всей компанией, так что потом полдня ходить не можешь, не то что работать. Нам это надо, даже если они заплатят? Контрацептивов не признают. А чуть что не так — бьют или ножик достают.
— Ты это Зульфие Исмаиловне скажи! Она расизма не любит. Нет, дамы, так не пойдет. Работать или не работать! Не нравится — устраивайтесь по вызову, там с вас за эскорт процентики будут драть. На улице больше перепадает, но есть свои риски. Вы это знаете лучше меня. А про тех, кто не платит и ножики достает, вы мне сразу по телефончику сообщайте. Их свои же «авторитеты» как миленьких заставят бабки отдать. У нас уговор.
Всё это Владик говорил, нисколько не стесняясь наголо бритой девушки с небольшой косицей на шее, сидящей в углу за ноутбуком (Енисеев ее пару раз здесь раньше видел). Проститутки поднялись и, вызывающе покачивая бедрами, направились к выходу. Владик проводил их взглядом, потом повернулся к Енисееву.
— Здорово, Пророк! Поздравляю, хорошо отделался! А скажи честно, ты специально того богатея завалил? Ты же не любишь богатеев.
Пьяный Енисеев прищурился.
— А хочешь, я тебя завалю? Одним взглядом? Прожгу твое поганое нутро.
— Нет-нет, — неподдельно испугался Владик, — не надо. Я не богатый. У этой скупердяйки Исмаиловны много не заработаешь. Девки молотят задами, а она всё гребет себе, гребет… Понимаю, тебе не резон признаваться, что ты его завалил. Но всё равно, скажу тебе, — классно! Сначала предсказал, что он коньки отбросит, а потом завалил! Не подкопаешься! Так им и надо, богатеям! И всего два года условно получил. Сидишь тут теперь, вискариком освежаешься, а он — в деревянном макинтоше лежит. Чистая работа!
— Ну, всё, подручный бандерши! Прощайся с жизнью!
— Пророк, ты офигел? Я же за тебя! Всё о-кей! Ухожу, ухожу. — Владик повернулся было к двери, но поймал на себе взгляд смотрящей исподлобья лысой девушки и развинченной походкой кривоногого человека направился к ней.
— Девушка! Я смотрю, вы тут работаете одна по ночам. Не хотите ли познакомиться с интересным мужчиной?
— А кто этот интересный мужчина — вы, что ли? — низким голосом поинтересовалась девушка.
— Ну, я.
— Вы — не интересный.
— Неужели? Тогда могу предложить поинтересней.
— Иди, куда шел, — вмешался Енисеев. — Мало тебе своих шалашовок?
— Слушай, Пророк, я на работе, чего ты цепляешься? Может быть, девушке деньги нужны и она хочет подработать?
Девушка покраснела, как говорят, до корней волос, если бы они у нее были. А так — у нее вслед за лицом покраснели уши и вся обритая голова.
— Дурак, — сказала она и отвернулась.
Владик пожал плечами и вышел, поигрывая ключами от «субару».
Енисеев аккуратно налил себе виски в бокал, выпил, с надеждой посмотрел на бармена Анатолия — не хочет ли он поговорить. Но тот уткнулся в свой телевизор.
— Понравилось виски?
— Хорошее. Спасибо.
— А кто играет?
— «Милан» с «Ювентусом».
— А-а. «Милан» проиграет один — два.
Бармен от досады сплюнул.
— Ну, кто вас просил говорить?
— Эх, — прокряхтел Енисеев. — Никому-то мои предсказания не нужны.
— А чего вы не идете со своими предсказаниями в тотализатор? Денег заработаете. Сами же говорили, что безработный.
— Хорошая мысль! А то я к Ступару, дурак, пошел. Только теперь уже поздно. Упустил я свое счастье! Мою личность показали по телевизору, и теперь двери всех тотализаторов, казино, игровых автоматов передо мной захлопнутся. Финиш!
Тут телекомментатор заорал:
— Мохаммед выходит один на один! Промахивается по мячу! Отдает мяч назад Дель Пьеро! Удар! Го-ол!!! Алессандро Дель Пьеро! Шестьдесят пятая минута! Два — ноль, впереди «Юве»!
Анатолий немного побледнел и опасливо покосился на Енисеева.
— Ну, что я тебе говорил? — осклабился тот. — Правда, «Милан» забьет один, но всё равно проиграет.
— Может быть, вы знаете, и кто забьет у «Милана»?
— Не вопрос. Ибрагимович, — назвал, не задумываясь, Енисеев самого известного ему игрока «Милана». Ему, конечно, было совершенно безразлично, кто на самом деле выиграет этот матч и кто в нем еще забьет, но хотелось подразнить этого надутого Анатолия.
Бармен попался на уловку. Глаза у него забегали. Он подумал, воровато оглянулся на бритоголовую девушку и тихо сказал:
— Пройдет пара месяцев, и все забудут, что там о вас показывали по телевизору. Никто вас уже не узнает. Так что можно будет спокойно играть в тотализаторе. С казино, игровыми автоматами сейчас сложно. А букмекерские конторы спокойно работают. Хотите, войду в долю? Введу в курс дела, объясню, что и как.
— За всё потом придется платить, Анатолий! — сказал Енисеев и выпил. — За каждый выигранный рублик! Поверь, лучше не надо. Ни тебе, ни мне. Особенно — мне.
— Что-то никто из крутых не платит, — усомнился Анатолий. — Воруют и живут себе припеваючи.
— Почти то же самое сказал бизнесмен, которому я напророчил смерть. Через несколько минут он умер.
Бармен уныло повернулся к телевизору. Ему только и осталось, что проверять правильность енисеевского прогноза. Енисеев перевел взгляд на лысую девушку. Она ела заказанный им хот-дог. Девушка была ничего себе — с пухлой нижней губкой, длинным правильным носиком, бровями вразлет. Губкой этой, ну и, конечно, наголо обритой головой она напоминала певицу Шинед О’Коннор.
Девушка поймала его взгляд и отложила недоеденный хот-дог.
