С развернутой программой переустройства церкви выступили монахи монастыря Клюни, подчиненного непосредственно папе.
Старинные монастыри пришли в большой упадок. Их монахи мало стесняли себя исполнением обетов и вели легкую светскую жизнь; между их общинами не было связи. В X в. выступили сторонники нового монастырского права. Оно возникло во французском монастыре Клюни, основанном в долине Соны. Суровый устав этого монастыря распространился по обителям всей Европы, частью старым, частью новым, основанным клюнийскими монахами.
Ревнители монашества сохраняли между собой тесную связь, все их монастыри составили одно целое и повиновались власти архиаббата, т. е. аббата Клю-
ни, который назначал игумнов во все остальные общины. Другая важная черта в строе клюнийских монастырей — они считали себя подчиненными только папе, минуя епископов и светскую власть.
Клюнийцы, «черные монахи», не ограничивались одной реформой (преобразованием) монастырей. Они старались повлиять на нравы окружавшего их грубого общества. Тяжелые бедствия, голод, повальные болезни, страшные и опустошительные при тогдашних условиях жизни, временами вызывали у людей мысль о близком конце света. Церковники, разделяя это верование, требовали, чтобы люди достойно приготовились к концу и прекратили взаимную злобу и непрерывные распри. Под их влиянием на съездах духовных и светских лиц принимались торжественные обещания соблюдать «Божий мир»: «Отныне никто не должен врываться в церковь, оскорблять монахов, хватать крестьян, грабить купцов, забирать скот». Заключался договор о мире, и участники его давали клятву избегать войн и вооруженной силой останавливать тех, кто будет провоцировать их; духовенство скрепляло договор и грозило отлучением тем, кто нарушит принятые условия.
Но истребить феодальные усобицы и набеги окончательно считалось тогда невозможным. Поэтому сторонники мира стали ограничиваться более умеренными требованиями; они старались склонить баронов и рыцарей к заключению союзов, члены которых воздерживались бы от войны и ссор только на определенные сроки, особенно чтимые церковью: во время поста, больших праздников или в известные дни недели для того, чтобы благочестиво провести субботу и воскресенье. Такие периоды, когда складывалось оружие, назывались «Божьим перемирием».
В своем стремлении поднять и преобразовать общество клюнийцы особенно нападали на порядки церкви, которые они считали «большой порчей». По их мнению, духовенство, вместо того чтобы служить мирским интересам, подсчитывать доходы, командовать войсками и жить в роскоши, должно отличаться монашеской чистотой нравов, отречением от земных благ; только такие руководители могут указать обществу высшие цели. Более всего возмущались люди строго монашеского направления покупкой духовного сана: они стали называть ее симонией (от имени Симона Волхва, который, по словам Деяний, хотел купить у апостолов дар «творить чудеса») и требовали изгнания «расхитителей церкви», симонистов. Они ждали, что реформу начнет Рим, и представляли себе изменение всего духовенства по образцу Клюни: все церкви должны подчиняться римскому первосвященнику.
В среде монахов было еще более крайнее направление. Его сторонники представляли себе мир как бы разделенным на две половины, подобные душе и телу человека. В одной правит возвышенное начало, духовная власть, в другой — низменное, власть светская; первая идет от Христа, вторая — от Немврода. Поэтому первая, исходящая от духа света, должна господствовать над миром, исправлять и сдерживать другую, нередко руководимую греховными побуждениями. Крайние говорили, что те, кто изобрел светскую власть, кипели корыстью и безумным тщеславием по внушению дьявола.
Мыслями клюнийцев о реформе церкви и общества был увлечен благочестивый император Генрих III. Последний из назначенных им пап, Лев IX, его близкий родственник, также был горячим сторонником реформы. • Клюниец Петр Дамиани, привлеченный в сан кардинала, посвятил этому папе сочинение, в котором называл церковь, терпящую симонию, Гоморрой.
Но вскоре при папском престоле выдвинулись другие клюнийцы, которые хотели самостоятельности церкви. Кардинал Гумберт, тот самый, который положил на престол св. Софии в Константинополе послание, проклинавшее восточную церковь, считал главной причиной порчи церкви власть императора; он был уверен, что Генрих III после смерти будет осужден на мучения в аду. В своем сочинении о симонии Гумберт говорил, что император и короли, князья и все светские властители торгуют достоянием церкви и забывают о своих прямых обязанностях. Церковь стонет в рабском подчинении. Государям нечего вмешиваться в церковную область. Недопустимо, чтобы король давал епископу посох и кольцо, символы высшего пастырского сана. Инвеститура, совершенная светским лицом, все равно, что симония. Посвященные таким способом епископы незаконны и недостойны.
РИМСКАЯ РЕФОРМА ЦЕРКВИ.
БОРЬБА ПАПСТВА С ГЕРМАНСКОЙ ИМПЕРИЕЙ
При императоре Генрихе IV и папе Григории VII (1073—1085 гг.) вспыхнула открытая борьба папства с империей. Папа Григорий VII, бывший монах Гильдебранд, был сыном тосканского крестьянина. В свое время аббат Клюни предложил его в спутники Льву IX, отправлявшемуся в Рим. После смерти Генриха III и Льва IX Гильдебранд был фактически управляющим делами папского престола на протяжении 15 лет.
Маленький ростом, некрасивый, со слабым голосом, Гильдебранд поражал необузданной энергией. Речь его была резкая и бурная. Вместо «гнева Бо-жия» он говорил «ярость Господня»; он любил сравнивать орудия церкви с мечами и копьями. Впоследствии, будучи папой, он думал стать во главе рыцарского ополчения и идти против неверных на освобождение Иерусалима. В терпении он видел не добродетель, а зло. Гильдебранд низко ценил людей. Сильные мира, государи и епископы, по его мнению, лишь соперничают в том, чтобы погубить церковь. На земле должны торжествовать справедливость, и во имя нее нет пощады и сострадания. Св. Петр, государь и властитель, первый после Бога, сломит своей железной силой все, что встанет у него на дороге. Главное основание мировой справедливости — безграничное господство Рима и папы. Епископы — лишь исполнители воли папы. Соборы — лишь свидетели деяний папы. Престол св. Петра может решить все и даже уничтожить силу всякой присяги. Церковь неизмеримо выше светской власти. Нижайший представитель церкви выше могущественнейшего государя. Папа — верховный правитель на свете, короли обязаны безусловно слушаться его, германский император должен стать вассалом папы и Рима. Папа решает, кто истинный, законный государь. Отлученный им король — не король более; как пепел и солому, развеет папа его силу по ветру.
Первая мера, которую провел Гильдебранд, была направлена на то, чтобы освободить пап от подчинения императору и тем партиям, которые боролись на папских выборах в самом Риме. На соборе в Риме было решено, что папу будут избирать одни только кардиналы, т. е. ближние епископы Римской области и священники главнейших римских церквей. Они должны лишь сообщить о своем решении римским сеньорам и народу; вечное проклятие будет объявлено тому, кто осмелится волновать церковь. О каком- либо участии императора не упоминалось.
Чтобы удержать этот порядок^ папе нужно было снова стать господином вотчины св. Петра и сломить местных сеньоров. Папе помогли французские норманны, завоевавшие (у греков, арабов и лангобардов) Сицилию и Южную Италию. Сначала норманны были непочтительны к святому престолу и взяли в плен папу Льва IX. Но его преемник, по совету Гильдебранда, помирился с ними, опираясь на право «Константинова дара».
Норманны принесли папе вассальную присягу и обязались помогать римской церкви в борьбе против всякого ее врага. При выборах папы они обещали стоять за избранника кардиналов. Союз этот был очень важен. Папы только что порвали с греческой церковью (в 1054 г. при Льве IX). Теперь грозил разрыв с германским императором вследствие перемен в порядке папских выборов; тем нужнее была папам поддержка сильных норманнов.
Готовилось крупное изменение во всем быту духовенства. До тех пор все почти священники и некоторые епископы имели семьи. Это привязывало клириков к месту. Они старались увеличить свое имущество, чтобы обеспечить детей, нередко передавали им свой сан, составляя таким образом наследственное духовное сословие. Из страха потерять владения они искали расположения светской власти. Гильдебранд делал отсюда прямое заключение: «Церковь не может быть освобождена от рабского подчинения светским людям, если клирики не будут освобождены от брака». Это требование совпадало со взглядами клюний-Цев, считавшими, что все духовенство должно жить по-монашески. На нескольких соборах было провозглашено обязательное безбрачие священников, а затем папы начали требовать
