Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Норме).

Ты уж

закончила свое интервью?

Норма

(с любопытством смотрит на Цуповича, потом переводит взгляд на Анну).

Минуточку, Эдвин!

(Анне.)

Про­стите, мисс...

(Заглядывает в блокнот.)

Робчук. Мне как журналистке интересно было бы о вас кое-что узнать. Можно?

Анна

(переглянулась с Андреем).

Дочь почтальона из Запорожья. Окончила десятилетку, когда началась война. Скрывалась у тетки на далеком хуторе, но и там меня захвати­ли фашисты. Работала здесь на заводе Шайблера, но однажды вечером пришли ваши войска.

Норма.

О! Я думаю, это для вас всех был незабываемый вечер. А... почему же вы тогда не вернулись домой на родину?

Анна опустила голову и медленно пошла на свое место. Поравняв­ шись с Белиным, она подняла глаза и, как будто испугавшись,

обошла его.

Андрей

(Норме).

Об этом спросите у этих джентльме­нов.

(Кивком головы показывает на Белина и Цуповича.)

А впрочем, и лейтенант смог бы вам кое-что рассказать об этом.

Бентли

(быстро встает, смотрит на часы).

Можешь поставить точку? Нам пора, скоро майор придет на работу Интервью с ним будет менее интересным, зато «Старз энд Страйпс», несомненно, напечатает его, а твои новые знакомые от тебя не убегут.

Белин.

Не убегут, уверяю вас...

Пауза.

Норма

(тихо Бентли).

У меня такое ощущение, Эдвин, как будто здесь... запахло кровью.

Бентли.

Кровью? Это, кажется, слишком сильно сказа­ но. Тут просто стало душно, и не мешало бы выйти на свежий воздух.

(Направляется к дверям, но внезапно Норма воз­вращается.)

Норма

(Анне и Андрею).

Я буду помнить о вас. Я...

(бро­сив взгляд на Белина)

еще загляну к вам, друзья!

Анна

(взволнованно).

Непременно приходите, мисс!

Бентли и Норма уходят. Анна идет за стойку, поднимается по ступенькам и исчезает за дверью в кухне. Цупович и Белин не сводят глаз с Андрея, который подошел к музыкальному ящику, посмотрел и изо всех сил ударил по нему несколько раз кулаком.

Андрей.

Ну уж, скажу я вам, и музыкальный ящик у вас, фрау! Обрывает песню на полуслове.

Фрау Мильх.

Он уж давно так. Еще в тот

год,

как началась война

(вытирает платком глаза),

что-то в нем оборва­лось, и с тех пор только изредка дотягивает песню до конца.

Андрей.

А жаль! Хорошая песня. Мне еще ни разу не удалось дослушать ее до конца.

Белин.

И вряд ли удастся...

Андрей подходит к стойке и становится между Белиным и Цуповичем в такой же самой позе, как и они. Пауза.

Андрей.

Как это надо понимать?

Цупович.

Не дву-смыс-лен-но, насколько я знаю своего друга.

Пауза. Андрей медленно достает из кармана куртки кастильский кинжал и пробует его острие.

Андрей

(показывая кинжал Белину).

Неплохая сталь.

Белин

(берет кинжал).

Двести марок оккупационных!

(Протягивает кинжал Цупович у, который рассматривает его и рассекает им несколько раз воздух.)

Цупович.

Вы недооцениваете этой штучки, господин Белин, ею можно заработать значительно больше.

(Колет воображаемого человека и распарывает его сверху вниз.)

Фрау Мильх

(со страхом).

Господин! Перестаньте размахивать ножом в моем заведении! Я и без того боюсь!

Цупович.

Ха-ха!

(Перебрасывает кинжал, Андрей ловит его на лету и прячет в карман.)

А вы? Не боитесь?

Андрей

(почесав подбородок).

Мы — нет!

(Повернулся грудью к стойке.)

Цупович и Белин не меняют позы.

Белин

(нахмурив брови).

Вы, кажется, изволили ска­зать «мы».

Цупович

(скандируя).

Не «кажется», а так и сказал.

Белин

(откусил и выплюнул кончик сигары: пытается казаться спокойным).

А много вас?

Цупович

(достает из кармана золотую зажигалку и зажигает сигару Белина).

В худшем случае двое.

(Играет зажигалкой.)

Андрей

(через плечо смотрит на руку Цуповича).

Хо­рошенькая штучка и почти новая. Видно, недолго ею пользо­вался покойник.

Цупович.

Покойник?

Андрей.

Ну, один из многих, отправленных вами и гестапо в лоно Авраама.

Цупович

(скрестив руки на груди).

Вы очень наблюда­тельны, молодой человек. Если желаете, то можете поделиться вашей наблюдательностью даже с майором Петерсоном. Только предупреждаю вас: на него это не произведет ни малейшего впечатления. Война, видите ли, давно кончилась.

Белин

(жует сигару).

А лоно Авраама достаточно об­ширно, чтоб в нем нашлось место еще кое-кому...

Цупович. ...как

в этом убедились уже некоторые

(зажи­гает сигару)...

горячие головы.

(Пускает вверх кольца дыма, говорит спокойно, размеренно.)

Им захотелось вдруг родины, не считаясь с тем, что интересы этой родины, да и не только ее одной, требовали их пребывания на Западе впредь до новой войны. Если бы это касалось только их лично,— черт с ними! Но всем известно, что ностальгия — это заразная болезнь тоски по родине, а они стали распространителями этой болез­ни. Один из них отважился даже составить список желающих вернуться домой. Как-то утречком он выехал на велосипеде в Мюнхен, чтоб передать список большевистской репатриационной комиссии. Через два часа на автостраде были найдены бренные останки