Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Петерсон.

Проклятие!.. Если это правда, Макаров, то я не дал бы и ломаного цента за вашу жизнь.

Андрей.

А я

вас и не прошу. Теперь я знаю по крайней мере, за что гибну.

Петерсон

(смотрит на Андрея, точно впервые в жизни видит его).

Интересно! За что же?

Андрей.

За то, за что погибла Анна, за то, за что под Севастополем погибла моя рота, за то, за что пошли на элек­трический стул Сакко и Ванцетти!

Петерсон.

Вы ошибаетесь, Макаров! Дело обстоит гораздо хуже. Вы пойдете на виселицу, но только... за грабеж и убийство перемещенки Анны Робчук.

Андрей.

Нет, майор! В это уже никто не поверит. Даже палач.

Петерсон.

Опять этот тон, Макаров! Макаров!! Завтра я пошлю вам местные газеты. В них вы прочтете подробные описания совершенного вами преступления. А вашего голоса никто не услышит. От вас отвернутся даже те, кто верил вам.

Андрей.

Говорите... отвернутся?

Петерсон.

Они уже отвернулись от вас, Андрей Ма­ каров.

Том высунул голову из двери.

Кто там? Пусть подождет!

Голова Тома исчезла.

Подумайте, Макаров, вы не будете числиться ни в списках убитых, ни в списках пропавших без вести. Короткое время вы будете жить в памяти людей, как грабитель и убийца, а потом и об этом забудут. И тут и там — на вашей родине. Не суждена вам доля ни Сакко, ни Ванцетти, Андрей Мака­ ров... За тех была пресса, литература, массы, вы же будете один как перст, за это я вам ручаюсь. Одиноко сойдете в мо­гилу и только позор оставите после себя.

Андрей

(провел кулаком по лбу).

Только позор...

Петерсон.

Я вам напомнил о вашем последнем шансе. Я могу использовать кое-какие... так сказать... пробелы в об­винительном материале и приостановить дело. Но у меня дол­жна быть гарантия, что в будущем не придется больше во­зиться с вами, Макаров. И помните, это ваш последний шанс.

Андрей.

Говорите, сэр!..

Петерсон.

Я немногого от вас потребую. Напишите коротенькое заявление в лагерную газету: «Я, такой-то... оп­ровергаю слухи, будто бы я пытался вернуться в СССР и под­бивал к этому других перемещенцев. Я противник коммунизма и как таковой осуждаю политику, проводимую нынешними правителями моей родины». Все!

Пауза.

Андрей.

Пусть будет по вашей воле, сэр.

Петерсон.

Значит, подпишете?

Андрей

(покачал отрицательно головой).

Вы меня не так поняли, сэр. Пусть лучше я по вашей воле умру! Мне бу­дет легче с позором умереть, чем с позором жить.

Петерсон.

Это ваше последнее слово?

Андрей.

Последнее, сэр!

Пауза.

Петерсон.

Слушайте, вы! Кто вас этому научил. Черт бы вас побрал, живем только раз!!

Андрей.

Я знаю.

Петерсон.

Ну, ну!

Андрей.

И именно потому, что у нас только одна- единственная жизнь, ее надо прожить по-человечески. И так же умереть.

Петерсон.

Наконец, я вас раскусил, Макаров. Теперь я знаю, почему так тяжело бороться со всеми вами. Теперь я знаю, почему Гитлер проиграл кампанию на Востоке.

Андрей.

Вы... ее тоже проиграете.

Петерсон

(искоса взглянул на Андрея).

Вы так ду­маете?

Андрей.

Так будет. Жизнь не с вами, она с теми, кто за правду, а вы — ее враги.

Петерсон.

И это все, что вы хотели мне сказать?

Андрей

(резко).

Остальное вам скажет моя родина!

Петерсон

(не то со страхом, не то с восторгом).

Ох, черт!..

Пауза.

Том!

Том входит.

Уведите его.

Том

уводит Андрея. Петерсон подходит к дверям. Входит

Норма.

А,

это вы? Пожалуйста, мисс Фанси!

(Кричит в коридор).

Макарова пока оставить здесь! Наручники... можете не на­девать.

(Закрывает двери.)

Норма.

Вы все еще верите в его вину?

Петерсон.

А что?

Норма

(садится в кресло Петерсона).

А то, что у меня в руках вещественные доказательства...

Петерсон.

Я понимаю. Вы хотите рассказать мне о ключе и о брошке? Да?

Норма удивлена.

Норма.

Вы уже знаете?

Петерсон. ...догадываюсь.

Норма.

Неужели этого мало, чтобы освободить че­ ловека?

Пауза.

Петерсон.

Да. К сожалению... Макаров виновен.

(Раз­вел руками.)

Норма

(вскочила).

Перед кем?

Петерсон.

Перед Соединенными Штатами Америки.

Норма.

Это кощунство, майор.

Петерсон.

Нас никто не слышит, мисс Фанси. Буду говорить с вами, как американец с американкой. Буду гово­рить с вами, как человек, интересы которого срослись с ин­тересами государства в одно монолитное целое. Мы заинте­ресованы в том, чтобы перемещенные остались в наших ру­ках. Каждый лишний день их пребывания под нашими крыльями — это