— И все? И спрашивать ни о чем не будете?
— Зачем? Пусть Ваш психиатр Вас спрашивает, когда комиссию у него будете проходить.
— Да… Вы хоть нормальный психиатр…
— А много ненормальных?
- Ну… Тот, что у нас… Сначала на комиссию народу соберется целая толпа. Отовсюду. Сидят, ждут. Его нет. Жарко, душно. Правда, вода питьевая в такой пятилитровой бутыли с краником, и стаканчики есть. А когда все ждать уже устанут, он и появляется. Улыбается. Потом как рявкнет: «Ну что, уроды! Сидите? Думаете, все годны к службе в наших органах? Вот тесты, заполняйте! Время пошло!». А там — пятьсот вопросов! Духота еще сильнее, все потеют от страха, торопятся, боятся — не успеют. Или ответят неправильно. Кто воды напился, в туалет не сходить — дверь закрыта. Через час заходит, тесты у всех забирает. Кто успел, кто нет — не смотрит. Потом приглашает по одному. Всякие вопросы начинает задавать, улыбается, по руке погладить норовит. Оттуда выходишь — будто ночь был в засаде. Даже хуже.
— Сочувствую. А воду пили?
— Кто? Какую?
— Вы. Ту, что там в бутыли была.
— Нет. Спасибо Вам, доктор. До свидания!
— До свидания, — задумчиво ответил он.
Остаток приема тянулся медленно. Полудрему пришлось перебивать крепким чаем. А потом снова ехать в больницу.
В отделении заведующий пригласил зайти к себе, закрыл дверь.
— Что тут вчера было?
— ОМОН порезвился.
— А ты?
— Что я?
— Тоже порезвился?
— В меру возможностей.
— Посторонним ночью в отделении делать нечего!
— Учту.
— С Евгенией что?
— Съела что-то недомашнее.
— Все шутишь?
— В каждой шутке есть доля шутки.
— Тут заключения из лаборатории пришли. Это на вчерашних?
— Да.
— А кровь туда обязательно надо было отправлять?
— Так положено. Поступили с признаками отравления.
— И что за признаки?
— Кома.
— Ну, ладно. Иди, работай. Да, там Шурик с кафедры осмотрел твоих двоих. Посмотри записи.
— Хорошо.
На столе в ординаторской лежали два заключения из лаборатории. По одной странице, целиком заполненной мелким шрифтом. Заварив очередную чашку кофе, начал читать первое:
«Заключение №… судебно-химического исследования… В токсикологической лаборатории произведено исследование крови гр-на… на наличие этанола, наркотических и лекарственных веществ по направлению врача… при исследовании в крови ОБНАРУЖЕНЫ:
— этиловый спирт в концентрации … мг/л;
— неизвестное производное фенотиазина в концентрации … мг/л.
К известным производным фенотиазина относятся следующие нейролептики…
В крови НЕ ОБНАРУЖЕНЫ: вещества опийной группы.
Примечание: обязательным объектом исследования на весь спектр наркотических веществ является моча. Моча не доставлена»
Второе заключение тоже сообщало о выявленном в крови этиловом спирте и неизвестном производном фенотиазина.
Перечитал еще раз. Собравшись с мыслями, достал с полки фармакологический справочник. Открыл раздел «Нейролептики — производные фенотиазина». Начал читать:
«… Общее для всей группы — три бензольных кольца. По своему составу большинство производных представляет белый кристаллический порошок, не имеющий вкуса, цвета и запаха. Хорошо растворимы в воде.
Максимальная концентрация в плазме крови — через два-четыре часа после введения. Изомеры молекулы легко проникают через гематоэнцефалический барьер.
…Препараты этой группы снимают эмоциональную напряженность, устраняют тревогу, расстройства настроения, бред и агрессивность. Некоторые препараты особенно эффективны при выраженном бреде ревности.
…Побочные действия … в ряде случаев наблюдается повышение температуры, мышечная ригидность, снижение артериального давления, тахикардия, угнетение дыхания».
Закрыв справочник, некоторое время сидел, допивая остывший чай. Заключения из лаборатории сложил и убрал в потайной карман. Потом открыл истории болезни, чтобы прочитать записи консультанта, но не успел. Вошел заведующий с какой-то бумагой.
— Запрос из госпиталя. Требуют выслать все — по тем двоим.
— Уже! Вчера, с реанимацией.
— А заключения?
— Их нет.
— Как нет?
— Нет, потому что не было. Кровь вчера не изымалась и в лабораторию ее я не направлял.
— Так и ответим, — помолчав, сказал заведующий.
Запись консультанта была, как всегда, витиеватой и расплывчатой. Заключение на Бондарева гласило: «нельзя исключить эндогенное заболевание». На Старикова — «перенес ситуационно обусловленное невротическое расстройство, из которого в настоящее время полностью вышел».
Из отделения вышел уже в полной темноте. Когда услышал шаги сзади и обернулся, было поздно. Двое с натянутыми на лица лыжными шапками и прутьями арматуры в руках стояли почти вплотную. Один уже замахнулся. Он попытался сделать блок. Тут второй неожиданно ударил по голове своего спутника. Тот всхлипнул и упал.
— Ну, что? В расчете? — снимая шапку и подходя еще ближе, спросил неожиданный спаситель.
Присмотревшись, он узнал его. Это был Борис.
— Наверное, — не сразу ответил он.
— В общем, смотри… У тебя какие-то бумаги… Задание было — их изъять. С тобой — «жесткий вариант».
— Это как?
— Да как с ним… Примерно… — кивнул он на лежащего напарника.
— А от кого задание?
Вопрос был задан в пустоту. Рядом никого уже не было.
Подойдя к лежащему, он приподнял шапку. Лицо было незнакомым, глаза закрыты. Дыхание — редким, поверхностным. Обошел вокруг — прутьев рядом не было.
Похоже, времени у него не оставалось. Придя домой, загрузил компьютер. За ночь нужно было все успеть…
