Как известно, небольшой народ, живущий внутри другого, многочисленного народа, постепенно начинает смотреть на себя его глазами. То же самое в какой-то мере произошло и с нами. Случается, в еврейской среде культивируется отвратительный образ еврея, навязанный долгим проживанием в чужой и враждебной среде. Нередко можно услышать: «Ах, это Брайтон-бич...» или «Ах, это же Одесса...» — сквозь зубы или поверх оттопыренной губы. Или: «Ах, эта местечковость...» И это говорится так, словно все мы не вышли из местечка и в наших жилах течет не обыкновенная, красная, а «голубая» кровь... Не своего ли рода это
Так что же, — саркастически вопрошают «розовые», — выходит, что можно сказать о других народах, то о евреях нельзя, сразу провозгласят антисемитом?..
Думаю, ни в том, ни в другом случае не стоит употреблять всуе слово народ. «Особа народа царственна», — писал Жаботинский. То, что можно адресовать отдельному человеку, нельзя относить к народу в целом. Если вам попалось гнилое яблоко, не следует винить яблоню. Любая ксенофобия, будь то русофобия, англофобия, германофобия, столь же омерзительна, как антисемитизм. Беда, когда за пороки и преступления частного человека мстят всему народу. Вполне возможно, что московские миллионеры и миллиардеры, «заработавшие» свои фантастические состояния за считанные годы, породят добавочную волну антисемитизма в России, и хлестнет она по честным, порядочным евреям — учителям, врачам, инженерам, как бывало не раз. Хлестнет, поскольку создан образ еврея в сознании многих, и он, этот образ сотворен стараниями антисемитов. Черных, коричневых... Розовые добавляют ему свой — нежный, современный оттенок... Нет, это не примитивная «черная сотня»... Они читают Джойса, они любят Ахматову, чтут Пастернака... Они говорят вполголоса о том, о чем другие орали и орут во весь голос. Они лишь намекают на то, что сказано в статьях и книгах, которые пахнут кровью и смертью...
Я мог бы назвать имена, издания, откуда почерпнул примеры, но мне хотелось обозначить явление в целом. Что же до господ «розовых», так они все равно себя узнают. И, возможно, даже обидятся — ведь они же не отрекаются... И сочувствуют... И вообще... Что же, это их дело. Я же скажу одно: «Take things as they are» — «принимай вещи такими, как они есть».
ОПАСНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ
Гениальные писатели неплохо поработали в свое время над созданием стереотипа хитрого, хищного, безжалостного еврея, будь то Шекспир («Венецианский купец», в котором Шейлок жаждет получить от своего оппонента фунт мяса, вырезанный из его христианской плоти) или Достоевский («Еврей, где ни поселялся, там еще пуще унижал и развращал народ, там еще больше приникало человечество, еще отвратительнее распространялась бесчеловечная бедность, а с нею и отчаяние», см. «Дневник писателя», Полн. собр. соч., т. 25, стр. 83). Вопрос: изобретали они сами этот стереотип или подхватывали уже сложившийся в «широких народных массах»?.. Вероятно, имело место и то, и другое: уже готовому они придавали законченную, художественнозавершенную форму...
Когда-то я решил подлатать зиявшую в моем образовании прореху в области классической украинской литературы. Я принялся читать — и был ошеломлен. И не только тем, что стереотипный образ еврея- кровососа кочевал из одной книги в другую, но и тем, что все это усваивалось школьниками, прилежно изучавшими родную литературу...
Нет, я не склонен впрямую связывать эти впитавшиеся в сознание с детских лет стереотипы — с еврейскими погромами, полыхавшими в разные годы на Украине, с Бабьим Яром... Но, как сказал поэт, «есть тонкие, властительные связи меж формою и запахом цветка...»
Не станем также говорить и о связях между зловещим образом еврея, над которым потрудились, к примеру, Марло и Вольтер, Вагнер и Фихте, и «кардинальной идеей» «Майн кампф», Освенцимом, Холокостом... Жизнь сложнее. К тому же никто из них не помышлял о том, сколь опасными могут оказаться плоды их творчества в XX веке в руках таких людей, как Адольф Гитлер, и не только он... Однако следует ли благоговеть перед антисемитскими образами лишь потому, что они принадлежат перу великих писателей?.. Гении не нуждаются в оправданиях. Они нуждаются в правдивом, без лукавых уверток восприятии. Они ошибались?.. Признаем это. И будем верны заповеди: не сотвори себе кумира. Кумира, не подлежащего критике, добавлю от себя...
Другой вопрос — отчего, с какой целью создается — здесь, в Америке! — русскоязычной, добавлю, прессой образ-стереотип еврея-жулика, еврея-паразита, еврея-мафиози? Отчего иные средства массовой информации вдалбливают этот стереотип в головы читателей, помещая подобные материалы на первые полосы, под кричащими заголовками? Отчего и мы сами — такова сила стереотипа! — склонны порой принимать за истину, что отъявленные рвачи, хапуги, бездельники-велферщики, недобросовестные врачи и т.д. — все это только «наши», только евреи-иммигранты!.. Но я вспоминаю своих друзей и знакомых: один — программист, другой — преподаватель музыки, третий — писатель, четвертый — сторож в магазине, пятый — врач-резидент... Да что перечислять! Разве мои друзья — исключение?..
Еще Жаботинский говорил, что еврейский народ, как любой другой, обладает правом иметь своих подлецов... Но почему наша пресса, изобилуя материалами о евреях-убийцах, мафиози, расчленителях трупов, так мало пишет о евреях-трудягах, приносящих своими знаниями, опытом и трудолюбием пользу обществу, в котором они живут? Почему о евреях, становящихся гражданами Америки, дорожащими интересами этой страны, — почему о них, как правило, молчок?..
И гуляет, будоражит, гнетет нашу совесть старый, живучий стереотип... Но есть и новые! Вот один из них...
Все, кто учился в советской школе, помнят краеугольный камень официальной идеологии: все, что было в России до 1917 года, было плохо... На смену этому стереотипу явился столь же плоский, но с противоположным знаком. И оказалось, что все-все в той России было прекрасно и удивительно: процветающая промышленность, невиданные урожаи, высокий жизненный уровень, что же до грамотности и здравоохранения, то они не оставляли желать лучшего. Государь-император относился к своей стране заботливо и нежно, в церквах учили добру и любви к ближнему. И евреям жилось привольней некуда: с детства учили Тору, молились в синагогах, выписывали массу газет и журналов, издававшихся на родном языке. И не было ни черты оседлости, ни процентной нормы, ни погромов, и не приветствовал эти погромы царь-батюшка, покровитель «черной сотни», и не бежали — да, да, без всякой надежды на велфер и 8-ю программу! — сотни тысяч евреев в ту же Америку, спасая детей и жен от резни и насилий... И не было позора японской войны, не было расстрелов и казней (вспомните Льва Толстого: «Не могу молчать!»), производимых в срочном порядке военно-полевыми судами, предшественниками сталинских «троек»... И не было 9-го января, когда на заснеженных улицах Петербурга полегло несколько сот человек, шедших с хоругвями и прошениями к своему государю... И не было миллионов погибших в мировой, бессмысленной для России войне («Даешь Босфор и Дарданеллы!»). И не писал объективнейший, не завербованный никакими партийными пристрастиями Чехов о беспросветной, дикой, нищей деревенской жизни, не писал еще более трагические рассказы и очерки о предреволюционной деревне Бунин... Помилуйте, ничего этого не было, и все эти зловредные экстремисты, будь то Радищев или декабристы, Перовская или Каляев, не говоря уже об «идеологах» — Чернышевском, Герцене или Лаврове — все они были попросту неудачниками в личной жизни, психически неполноценными, тщеславными мальчишками и девчонками... (Точь-в-точь аргументация андроповского КГБ по отношению к диссидентам 60-х — 70-х гг.).
Расхожий стереотип, суть которого в том, что счастливую жизнь России нарушил и взломал
