Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

Только отца моего повергла в несчастье и рано
В гроб свела, обрекла, может быть, и на вечные муки.
Но, государь мой, что было, то было для вашего блага…»

Ошеломленная, слушала страшный рассказ королева,
Всю эту темную повесть о заговоре на супруга,
С предотвращенным убийством его и с таинственным кладом.
«Рейнеке! Мой вам совет, обдумайте все! Отправляясь
В путь на вечную родину, душу свою облегчите.
Полную правду откройте, скажите ясней об убийстве!..»
Сам государь тут вмешался: «Я всех призываю к молчанью!
Рейнеке может спуститься. Пусть подойдет он поближе,—
Дело касается лично меня, и намерен я слушать…»

Рейнеке это услышал — и успокоился сразу,
С лестницы живо спустился, к досаде всех недругов ярых,
Смело к чете подошел королевской, и тут они оба
Начали строгий допрос об этой истории темной.

Рейнеке-лис приготовился к новым чудовищным вракам:
«Только втереться бы в милость опять к венценосным супругам,
Только бы трюк мой удался, чтоб самому своих лютых
Мне погубить злопыхателей, на смерть меня отправлявших,
Был бы от всяких опасностей я навсегда уж избавлен!
Счастье совсем неожиданно может мне вдруг улыбнуться,—
Чувствую только, что тут врать сверхбессовестно нужно».

Нетерпеливо допрос продолжала меж тем королева:
«Дайте нам ясно понять, как все это дело случилось.
Правду скажите, по совести, душу свою облегчите!»
Рейнеке ей говорит: «Я все доложу вам охотно.
Мне все равно умирать, тут уж ничем не поможешь.
Стоит ли мне свою душу обременять напоследок,—
Вечные муки себе обеспечивать? Было бы глупо.
Лучше признаться во всем, хотя бы пришлось, к сожаленью,
Родственников дорогих и любимых друзей опорочить.
Ах, что поделаешь! Мне угрожают страдания ада!..»

Но самому королю от этих всех разговоров
Стало уж не по себе. Он спросил: «Говоришь ли ты правду?»
Рейнеке с постно-притворною миной на это ответил:
«Я, разумеется, грешник, но все, что поведал я, правда.
Лгать вам какой мне расчет, государь? Лишь на вечные муки
Сам бы себя я обрек. А вам ведь отлично известно:
Я осужден, я смерть свою вижу, — не время лукавить.
Мне уж ни кротость, ни дерзость — ничто не поможет!..»
Рейнеке вздрогнул при этом, казалось — он еле крепится.

И королева вздохнула: «Ах, бедный! Мне так его жалко!
Будьте к нему снисходительней, о господин мой, и взвесьте:
Сколько несчастий мы предотвратим по его показаньям!
Пусть — чем скорее, тем лучше — истории суть он изложит.
Всем прикажите молчать, чтоб мог говорить он свободно».

Распорядился король, и собрание шумное смолкло.
Рейнеке заговорил: «Если милости вашей угодно,
Слушайте, что я скажу. Хоть я никаких документов
Не предъявлю, но мое показанье правдиво и точно:
Заговор вам открывая, щадить никого я не буду…»

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

Слушайте дальше о лисовой хитрости, как изловчился
Скрыть он свои преступленья опять, а других опорочить.
Насочинял он с три короба лжи: во гробу обесчестил
Даже родного отца; очернил клеветою подлейшей
Гримбарта, лучшего друга, кто искренне был ему предан.
Да, ничем он не брезговал, лишь бы создать впечатленье
Правдоподобия, лишь бы с врагами ему рассчитаться.

«Выпало счастье отцу моему, — так Рейнеке начал,—
Клад короля Эммериха Могучего он обнаружил
Тайным каким-то путем. Но не было проку в находке.
Он от большого богатства зазнался с тех пор, и гнушаться
Стал он равных себе и отныне товарищей прежних
Ставил уже ни во что: искал он друзей поважнее.
Гинце-кота снарядил он немедля в глухие Арденны —
Брауна там разыскать, поклясться на верность медведю,
С тем чтоб явился во Фландрию он и воссел на престоле.

Браун посланье прочел и обрадован был чрезвычайно.
Тотчас во Фландрию он и направился без колебанья,
Ибо давно уже в мыслях лелеял преступные планы.
Там он отца разыскал, а тот его встретил радушно.