— Подожди, Вадик. Вижу, всем не терпится полюбоваться вашей работой. Ну-ка, Вова Богданов, соавтор, закрепи её на доске.
Я с гордостью пошёл к доске. Беру у Вадьки картину, закрепляю — и вдруг…
Вдруг у меня в глазах стало совершенно темно. Будто я провалился в какой-то чёрный сундук, а крышка захлопнулась.
— Ты что, растяпа, притащил?! — зашипел я Вадьке в спину. — Слышишь, лектор пустоголовый?!
Но Вадька не слышал. Он опять весь светился. Как тогда.
— Мы изобразили корову, — светился Вадька. — Как она идёт по канату под куполом цирка. Простую, добрую, но отважную корову. Зовут её Ночка…
Какая Ночка?! У нашей коровы никакого имени не было!
Но Вадька продолжал:
— Нашей смелой Ночке помогает выступать телёнок. Очень даже храбрый сынишка. Зовут его Маленький Мук. Вот, ребята, полюбуйтесь на обоих…
Вадька повернулся к доске.
Постоял секунду и стал быстро-быстро тереть глаза. Потом посмотрел на меня убийственным взглядом.
— Ты что, дурак, повесил?! — шипит.
— А ты что, олух царя небесного, притащил?!
Весь класс валялся на партах.
Охали, ахали, ухали с протяжным стоном. А маленькая незаметная Валя Тучкина уже громко икала. Она уже пищала своим тихим голоском:
— Воды-ы…
Но всем было не до неё.
Виринея Семёновна плакала. То ли от смеха, то ли от горя. Только нам, авторам-соавторам, было очень тоскливо.
— Виринея Семёновна! — заорал Толька. — Чего они смеются?! Вадька рулоны перепутал, что ж тут смешного?! А картину мы нарисовали! Как раз для малышей! Я только не знал, что корову нашу Ночкой зовут, а телёнка Маленьким Mуком!..
Виринея Семёновна держалась за стол обеими руками.
Она с трудом села на стул. Достала платочек.
— Как раз для малышей… Он не знал… — повторяла она, и плечи у неё тряслись от рыданий. — Ладно уж… принесёте своё произведение завтра…
Мы так и не смогли принести. И не потому что обиделись. Просто Вадькин папа прихватил со своими рулонами и наш. На работу увёз. Нечаянно. Стали его товарищи смотреть, что и как начертил Вадькин папа, вдруг бац!.. Картина. Ну и смеху у них было!.. Уж очень она всем понравилась.
Её повесили на стену. Прямо тут же, в конструкторском бюро. Теперь конструкторы подходят к нашей картине полюбоваться. Чтобы отдохнуть немного от своих чертёжных досок. Ладно, пускай отдыхают. Жаль только, для детсадовской малышни нам снова придётся делать. Что-нибудь другое.
Что бы такое соорудить?
Лентяйское сочинение
Виринея Семёновна задала нам сочинение. На дом. Написать кто про что хочет. И чтобы через неделю принесли в школу.
Виринея Семёновна сочинения прочтёт и каждому поставит заслуженную отметку.
Мы страшно обрадовались. Потому что это очень здорово: пиши про что хочешь. Тут ведь можно столько поначеркать, что в тетрадку не поместится. Да ещё целая неделя впереди. Так что я про сочинение сразу забыл. А через три дня пришёл ко мне Вадик и сказал:
— Вовка, написал сочинение?
— Какое сочинение?
— Здрасьте? Какое… Какое на дом задавали.
— Нет, не написал. Успеется ещё.
— Эх ты-ы… А я уже.
— Уже?! — удивился я. — Ну ты герой!
— Ага, — ответил Вадька и покраснел. От скромности наверно.
И зря покраснел. Такое сочинение написал! Про крокодилов. Как они живут в жарких странах и плавают в тёплых водах. Как ныряют без единого звука, как без единого звука выползают на берег подлечиться. После обеда у крокодила в пасти застревает много всякой пищи. В зубах, конечно. Крокодилу становится больно от этой пищи так, что он начинает проливать крокодиловы слёзы. Но тут к нему на помощь прилетает маленькая птичка. Крокодил разевает рот, и птичка-доктор смело входит в зубастую пасть. Войдёт и своим клювом начинает чистить крокодилу зубы. И ещё не было случая, чтобы какой-нибудь рассеянный крокодил съел своего доктора. Наоборот, пернатым докторам от крокодилов только: «Большое спасибо!» За лечение.
Я, конечно, сказал Вадьке, что он просто молодец. И название хорошее придумал: «Крокодилы и их жизнь». Только зачем вот про добрых докторов, про этих птичек насочинял. Разве может быть такое? Вадька обиделся. Притащил толстую книгу и показал мне цветную фотографию. На ней я увидел и плачущего крокодила, и ту самую птичку. А в разинутую пасть длинного хищника даже страшно было смотреть. Всё-таки в ней помещалось четыре огромные пилы с белыми острыми зубьями. До чего же смелая оказывается эта птичка-доктор.
Да, за такое сочинение Виринея Семёновна поставит пятёрку. Уж точно. А сбоку ещё и плюс поставит. Большой красный плюс…
Вечером я лёг на диван и стал думать: про что бы такое написать мне. Про слонов? Про бегемотов? А может, про крокодилов?.. Лучшего всего, конечно, про них. Как они живут в жарких странах и плавают в тёплых водах. Но тут я вспомнил, что про крокодилов уже написано. Вадька написал. Вперёд меня! Мне даже обидно немного стало. «Вот ведь, — думаю, — сунулся со своими крокодилами. Можно сказать, дорогу перебежал…»
Про что же написать?
Хорошо бы, конечно, хоть на часик стать писателем. Ну хотя бы на десять минут. Я за десять минут такое бы написал, что ого-го! Виринея Семёновна только ахнула бы. И поставила бы мне к пятёрочке парочку плюсов…
Я лежал на диване. В голове у меня были только два красных плюса. Больше ничего. «Ну ничего, ничего, — думал я, — время есть, успеем ещё. Подумаешь, крокодилы, птички…»
Через два дня выяснилось, что и Борька уже написал сочинение. С названием: «Как строят мосты через маленькие речки». Ай да Борька! Отличное сочинение написал! Мне больше всего поправилось в нём, как в речки заколачивают сваи. Их заколачивают тяжёлой чугунной «бабой». Это такая чушка из чугуна. Она бухается на сваю, будто молоток. И свая, будто гвоздь, заколачивается в дно. Потом к сваям прибивают брёвна, и постепенно получается мост с перилами. По мосту можно ходить и ездить на транспорте. А с моста ловить рыбу или просто любоваться протекающей водой…
— А ты написал? — спросил меня Борька.
— Успеется. Пока обдумываю.
— Что-нибудь дельное придумал?
— Так, кое-что… А написать успею. Это же пустяк, верно?
— Верно. Главное придумать. Ну пиши, время есть ещё. Только про мосты не пиши, понял?
