придется прочертить по ней немало зигзагов.
Впрочем, сейчас мы планировали иное. Остановившись на краю прохода – там, где он фактически заканчивался, растворяясь в разреженных скалах, – я внимательно осмотрелся. И вскоре нашел среди скал такую, что возвышалась над остальными и в то же время позволяла легко на нее взобраться. Мне требовалось попасть на ее вершину с одной целью – привлечь к себе внимание экипажа «Геолога Ларина».
Кто бы ни управлял им сегодня, этот человек заметит свежие, знакомые следы поверх старых. Разворачиваясь, они уходили в обратном направлении, а спустя полсотни километров опять резко меняли курс и исчезали в каменном лесу. Шкиперу танкера не придется гадать, почему я так странно поступил. И выводы он сделает правильные. Табуиты знают, что нас сопровождают кабальеро, которые непременно будут скакать в дозоре. И то, что мы вдруг рванули на попятную, а затем скрылись, свидетельствует об одном: шкипер Проныра (или Сенатор, если Проныру не удалось вызволить из тюрьмы) еще издали засек знакомый танкер, но испугался встречаться с ним и удрал.
Мой план был прост: я позволяю внезапно увидеть себя и слежу с безопасного расстояния за реакцией танкерной команды. Как бы она себя ни повела – даже проехав мимо без остановки, – любая замеченная мной мелочь прольет свет на то, что происходит на борту водовоза. А чтобы его впередсмотрящий нас не проморгал, со мной на скалу взобралась группа поддержки: Малабонита, Сандаварг, Тур и Квасир.
«Геолог Ларин» возник на горизонте после обеда, а ближе к вечеру он поравнялся наконец с проходом в скальном нагромождении. Все это время мы не маячили на виду, наблюдая за приближением танкера лежа. И лишь когда табуиты должны были обнаружить сворачивающие на юг следы «Гольфстрима», мы поднялись в полный рост и дали понять, что отъехали от дороги совсем недалеко. Посылать водовозу приветственные жесты никто из нас и не подумал. Кого обманет такое лицемерие? Будь мы рады встрече, зачем, спрашивается, тогда удирали и прятались?
Прущий до этого на полной скорости – то есть чуть медленнее средней скорости истребителя, – танкер начал притормаживать и остановился аккурат напротив прохода. Для капитулянтов, спешащих сдаться Владычице Льдов, эта остановка была лишена смысла. Напротив, им следовало игнорировать нашу компанию преступников и всячески открещиваться от нее. Но нет, они считали иначе и ясно дали понять, что их еще интересует судьба бывших соратников.
Кто стоял на шкиперском мостике «Геолога Ларина», отсюда разобрать не удавалось. Было также непонятно, что за люди суетятся по танкерным палубам и трапам. Судя по одежде – обычные мирные перевозчики. Но без орденского облачения табуиты могли сойти и за них, а гражданская одежда у команды Вирена наверняка имелась. По крайней мере я бы на их месте обязательно держал ее про запас. На случай, если вдруг придется пускать южанам пыль в глаза или засылать шпионов в какое-нибудь южное поселение.
Нас и водовоз разделяло сейчас примерно полкилометра. Вести с ним на таком расстоянии переговоры мы могли либо с помощью сигнального зеркала, либо жестикуляцией. Первый способ был намного информативнее и больше подходил табуитам. Второй – нам, поскольку наше зеркало осталось на истребителе и было слишком тяжелым, чтобы тащить его с собой на скалу. Однако ничто не мешало нам скомбинировать оба этих варианта – всякий уважающий себя перевозчик способен общаться и на языке световой морзянки, и посредством азбуки жестов.
Бледное южное солнце, в отличие от экваториального, слепило глаза не так сильно. Но мне все равно пришлось прикрыть их рукой, дабы расшифровать, что транслирует нацеленное на нас сигнальное зеркало танкера.
«Не бойтесь! – успокаивали нас с борта водовоза. – Мы против вас ничего не имеем! Где ваш шкипер? Хотим с ним поговорить».
– Это кто здесь должен бояться прихлебал Владычицы?! – набычился Сандаварг, когда я перевел всем собравшимся на скале адресованное нам послание. Тур и Квасир поддержали сородича недовольным ворчанием, а Малабонита недоуменно изогнула бровь, пытаясь догадаться, о чем «прихлебалы» намерены с нами говорить.
Я вытянул вверх правую руку, давая понять, что я и есть шкипер. Затем поднял над головой левую и перекрестил ее с правой. Этот жест означал, что мы отказываемся приближаться к «Геологу Ларину». Жест «Мы вас не боимся!» в такой азбуке отсутствовал – когда перевозчики не опасаются друг друга, они съезжаются борт к борту и переводят общение в нормальное русло. Зато подобных красноречивых жестов – как правило, непристойных – хватало у северян. Но я не намеревался потакать им и оскорблять почем зря собеседника, хотя, конечно, Убби, Квасир и Тур это одобрили бы.
«Нам с вами не по пути. Мы приняли решение остаться на Юге. Надеюсь, вы нас поймете и простите, – продолжал не пожелавший назвать свое имя нынешний шкипер танкера. – В качестве извинений мы готовы вернуть ваш груз. Можете забрать его прямо сейчас».
– Прямо сейчас? – переспросила меня Малабонита.
Я подтвердил. Перевести иначе эту последовательность сигналов было нельзя. Однако столь быстрое разрешение противоречий с монахами-перебежчиками меня не обрадовало, а еще больше насторожило. Они предвосхитили просьбу, с какой я намеревался к ним обратиться, и сразу дали на нее положительный ответ. В мире, где вас окружают сплошные враги, такие счастливые совпадения крайне маловероятны.
«Два члена вашей команды все еще у нас, – объяснил я «Геологу Ларину», насколько это позволял скупой язык жестов. – Они хотят с вами воссоединиться. Вы согласны?»
«Вы ошибаетесь, – ничуть не замешкавшись, просигналил в ответ морзянкой собеседник. – У вас на борту только один член нашей команды – селадор Шлейхер. Если он намерен вернуться и отправиться с нами в Садалмалик – мы не возражаем».
Уловка не сработала. Быстрота и точность ответа подтвердили, что со мной и впрямь беседует кто-то из экипажа Вирена, а не выдающий себя за табуита южанин. И все равно, что-то при взгляде на танкер не давало мне покоя. Какая-то неуловимая деталь. Она вроде бы находилась на виду, но я все никак не мог на ней сосредоточиться.
– Глянь-ка вон туда,
– Ну конечно! – осенило меня. – Ты абсолютно права, Моя Радость! – И, повернувшись к северянам, растолковал, в чем дело: – «Геолог Ларин» сошел с проторенной гидромагистрали и движется, можно сказать, наугад. Первое, что я сделал бы на месте его шкипера, прежде чем осмелился на это: слил бы всю воду, кроме необходимого питьевого запаса. Потому что разъезжать на танкере по бездорожью даже с наполовину залитыми цистернами – а это ни много ни мало три тысячи тонн воды, – тяжкий и рискованный труд. Судя по прогибу рессорных плит «Ларина», он сейчас везет примерно такой груз. Но зачем? Вы бы поехали в Аркис-Капетинг со своим вином? А тем более не с бутылкой, а с целой бочкой?
Северяне замотали головами. Разумеется, вздумай они посетить винодельческую столицу Атлантики, им никогда не пришла бы на ум столь идиотская мысль.
– И что все это может означать? – спросил Убби, покосившись на истребитель, где его дожидались братья Ярнклот и Ярнскид. – Почему Вирен или Морено слили воду только наполовину?
– Хороший вопрос. – Я хмыкнул. – Однако давайте надеяться, что в танкере все-таки вода, а не что-то похуже.
И, воскресив в памяти очередной порядок жестов, передал «Геологу Ларину» ответ:
«Мы заберем груз! Но сначала прошу вас открыть заслонки и слить воду!»
Находящемуся в двух днях пути от Садалмалика водовозу мое требование не доставило бы трудностей. Когда дорога выйдет на побережье, он сможет снова пополнить слитые запасы. Разве только закачка цистерн бортовой помпой отнимет у него слишком много времени. Но учитывая, на сколько дней опоздал танкер, двигаясь наполовину груженным вместо того, чтобы идти налегке, суточная задержка не имеет для него принципиального значения. Ну а слить воду было и того проще – все равно что мне включить сепиллу: дернул за пару рычагов, откупорил автоматические клапана сливных люков, и дело в шляпе.
И правда, возражений со стороны «Геолога Ларина» не последовало. Не прошло и минуты, как механизмы его водоналивной системы пришли в движение: закрутились шестерни и винты червячных передач, заходили тяги, защелкали стопорные устройства и пружинные замки уплотнителей… И все бы
