пусть позже –?жизнь возьмет! Я к призраку подполз, не встав с колен. Разгадывал я ваши сны, печали; я вспоминал ваш долгий страшный плен, что делали и что вы мне сказали. И неж- ный взор, как –?помните?–?тогда: «Что это мы наделали, мальчик мой милый», печальные смятенные года мне показал с невыразимой силой. И плакал я (с кем мог и не могу), склоняя голову в нездешние ко- лена; сквозь дали видел я: по вашему лицу бегут то груст- ные, то вдумчивые тени... А потом –?еле-еле дошол до постели. Встал здоровым –?лег больным. Над постелей серафим: Богу молится: Богородица! заступи, спаси и помилуй своей силой.
61
5
Теперь утешен я дурманящим трудом, но прихожу к тебе, бе- резка золотая. Я радостен, когда с тобой вдвоем, свою мечту и ра- дость вспоминая. Пока я жив, тебя ли мне забыть! Твой стройный ствол дай обни- му рукою, дай мне во сне все утро говорить с твоей листвою.
62
6
Ты мне послала их, вечерние виденья. Они пришли, ступая в тишине. Не чувствуя ни страсти, ни волненья, закрыв глаза, ле- жал я на спине. Не свечке спорить с лунными лучами: сквозь рамы узкие легли лучи в ногах –?стальными белы- ми и бледными рядами, и отблеск их в твоих святых глазах. Как откровенье, вспыхнувшее, Бога в молитвенном дымящемся кругу, молчаньем нежным тысказала много, гораздо больше, чем вместить могу.
63
7
Нам поцелуй точил пьянящий сок, дарящий серцу новое волне- нье... И подошол вплотную жуткий срок обещанного прошлым от- кровенья: понесшее в сомнениях Меня дро- жащее напуганное тело, в кро- вавых красках тухнущего дня, в объятьях женских –?душных, омертвело; И понужденный дрему обороть, уподобясь от человека сыну, там разорвал Я стонущую плоть, сам перегрыз тугую пуповину. Вдруг ослепленный сонцем голубым и оглушонный славой и движеньем, я подъят был пу- шинкой (над Земным) божествен- ным палящим дуновеньем.
