Ты мне послала их, вечерние виденья. Они пришли, ступая в тишине. Не чувствуя ни стра- сти, ни волненья, закрыв глаза, лежал я на спине. Не свечке спорить с лунными лучами: сквозь рамы узкие легли лучи в ногах –?сталь- ными белыми и бледными рядами, и отблеск их в твоих святых глазах. Как откровенье, вспыхнувшее, Бога в мо- литвенном дымящемся кругу, молчаньем нежным ты сказала много, гораздо больше, чем вмес- тить могу.
135
5
Кто-то ходит, кто-то плачет ночью. Моет руки в росах, моет, обрезая травами. Жалуется: «Никому больше не пришлось мое сердце, никого больше не видят мои глаза, никто больше не сожжет мое тело». «Травы! ваши цветы над землею с ветра- ми шепчутся, всем открыты, названные, извест- ные». «Не слыхали ль вы чего о Миле? Моей ясной, теп- лой, единственной?» Шепчутся травы, качаются; с другими лугами, с хлебами переговариваются, советуются Сосут молча землю, грозят пальцами небу прозрачному. Думают, перешоптываются, сговариваются, как сказать, как открыть истину, что давно могила выкопана, давно могила засыпана, осталось пространство малое, где доски прогнили –?комочки земли осыпаются от ша- гов человеческих, от громов небесных. Ёкнуло что-то в земле и откликнулось. Прошумела трава. Веют крылья –?ветры доносятся. С пустыря, через колючие кустарники, кличет мое сердце предчувствие в дали ночные –?широкие. Глазом озера смотрит ночь, шевелит губами – лесами черными. В ее гортани страшное слово шеве- лится: Xha-a-ah-xha-с-с-смер-ерь – Ахнула ночь, покатилась. Око ночи в озеро-лужицу превратилось; пья- ные губы ночные –?в лес. Очутился я под книгой небес, ее звездными страницами, где сосчитано истинное время, остановлена единственная жизнь. Весь пронизанный голубым светом, весь осы- панный звездным снегом, стою я и вижу чудо необычайное: разбегаются холмистые леса, раскрываются земные телеса, из могилы улыбается лицом –?милое, знакомое –?неподвижной, застывшей улыбкой.
136
6
Покорно мокнет лес. Ни вскриков, ни ропта- нья. Ночь барабанит дождиком в окно. Замолкли мыс- ли, чувства и желанья. И глухо, и темно. В постели тяжело вздыхает кто-то, слезы заглушая, и тишина стоит над ним немая. Выходит маленький мохнатый домовой. Он в печке спал и весь покрыт золой. Он зас- панные глазки трет, сокрыв зевоту, и прини- мается лениво за «работу». Лампадку осмотрев, крадется вдоль стены и пробует все щелки, и бормочет –?он с ветром говорит: «Пой песни, пой, смотри!» но ветер петь сегодня их не хочет. В углу дрожит паук и шепчут на плите, усами поводя, большие тараканы. Хозяйство велико, а времена не те: стар домовой, и клонят снов дурманы. Стучится дождь в окно. В постели тяжело
