Вот этот «счастливый машинист» очень характерен для Ладинского. Но тот, кто примет и оценит по существу жизнерадостную музу поэта, его декоративный прозрачный стиль, найдет в книге немало прекрасных стихов, а в них - рассыпанных знакомых, милых русскому образов. Особенно много в последних стихах Ладинского лермонтовской романтики. В его стихах можно проследить развитие образов Лермонтова, превращающихся в символы, разрастающихся в темы. И это при основной чуждости творческой стихии Ладинского Лермонтову. Дубовый листок, оторвавшийся от ветки родимой, душа в объятиях ангела, пролетающего над мелочным грешным миром по небу полуночи. Вот два основных лермонтовских образа, на которых Ладинский с особою любовью останавливается. Причем первоначальная его антитеза: черное и голубое, земное и небесное обостряется с каждою новою книжкой всё больше. Земное конкретизируется, небесное же находит в нем свое отражение: это Дон-Кихоты, поэты, мечтатели, не созданные для мира и обреченные на вымирание. К новому миру Ладинский подходит с опаской. Новый мир враждебен музыке небес, и даже в будущей обновленной России он не видит места для поэта своего идеала:
Поэтому с такой любовью Ладинский обращается к призракам прошлого. Вот - горные вершины «страны высоких подвигов» - Кавказ Ермолова, Печорина, самого Лермонтова; образы Бэлы и Лопухиной.
Так кончается лучшая вещь сборника и, кажется, вообще лучшая вещь у Ладинского - лирическая поэма, скромно названная «Стихи о Кавказе».
Среди новых книг. Игорь Воинов. «Чаша ярости»
Сборник Игоря Воинова открывается большой поэмой, давшей ему название, «Чаша ярости». По жанру своему это произведение напоминает поэмы и стихотворные циклы, появлявшиеся в первые годы революции - повышенные в тоне и полные нагроможденных ужасов. Тогда такого рода литература производила впечатление и казалась значительной, но ныне - непоправимо поблекла и потеряла свою силу. Главный недостаток поэмы Воинова в том и состоит, что она опоздала на двадцать лет. Книга во многом бы выиграла в своей конструкции, если бы поэма эта, на которую автор, по-видимому, делал как раз главный упор, была отнесена на самый конец и помечена каким-нибудь 1918-1920 годом[637]. Более подкупают лирические и описательные циклы и особенно те стихи, где И. Воинов пишет просто и о простых вещах (лучшей из таких пьес нам кажется «Сегодня тьма окутала Париж»), освобождаясь от сильно мешающей ему склонности к стилизаторству. Особенно досадна эта склонность в тех случаях, когда И. Воинов пользуется для «декоративных» приемов атрибутами религиозными. Стихи его в этих случаях, полные ангелов, странников, икон и т.д., остаются лишенными подлинного религиозного чувства.
Письмо из провинции[638]
1
...читая в газете Вашей урезанные и подчищенные наши сообщения о всевозможных «проявлениях нашей культурной жизни», я давно уже собираюсь как-нибудь взять да и описать Вам какую-нибудь эпопею примерного благотворительного вечера. Когда Вы немилосердно вычеркиваете из провинциальной рецензии фамилии «устроителей буфета» и прочее, Вам и невдомек, наверно, чтo под этими нашими
