Игорь Горбачевский (Астапов)
Черно-белые сны.
МАСКА. МЕНЯЯ ОЧЕРТАНИЯ
Два любимых зеленых глаза превратились в чекрамскую 'зеленку', расстреливающую в упор.
- Что ты о себе возомнил?! Думаешь лучше тебя нету?
Есть. Все лучше меня.
Кто- то тупым зазубренным ножом режет мою душу.
А я улыбаюсь. Маска, прикипевшая к лицу.
Ствол смотрит мне в глаза. Каждую щербинку на нем знаю наизусть. Спасибо Димка, старый верный друг, лучшего подарка сделать просто невозможно. Рву скобу 'ТТ' как в последний раз.
…Родился я в глухой деревушке Витебской губернии в 1966 году. Был я внебрачным сыном - а вы знаете, что такое быть внебрачным сыном в середине шестидесятых? Дед мой, запивший от невыносимого позора, договорился со своим фронтовым другом, что тот заберет меня как только я родюсь, и утопит. Судьба, предопределенная заранее. Мать, вцепившись в жалкий комочек, который станет Мною, не отдала.
В 24 дня от роду я заболел воспалением легких.
- Не жилец… - сказал врач.
Дед, прижимая меня к своей груди, баюкал и умолял:
- Не умирай, Игорюшка, прошу тебя: не умирай!
А я, метаясь в горячечном бреду, смотрел на него бессмысленными мутными глазами и… улыбался.
Сухой щелчок. Привычным движением выщелкиваю обойму и смотрю на латунную ухмылку патронов. Передергиваю ствол - патронник выбрасывает несработавшую смерть. Неверяще смотрю на щербатую насечку. Осечка, которая бывает раз в десять лет. Защелкиваю обойму и досылаю патрон в ствол.
Долги розданы, жизнь закончена.
- Ты знаешь, в чем твоя проблема? - кричала Ты мне в лицо.
Знаю. В списке людей, которых я люблю, нет одного человека.
Меня самого. А если человек не любит себя нисколько - стоит ли ему жить?
…Мне восемь лет. Мать, в очередной раз избитая отцом, лежит и бьется в истерике.
- Если бы тебя не было, все могло бы быть по-другому!…
Я, жалкий, только что закрывавший ее своей грудью назло собственному страху перед большим и сильным, внезапно понимаю о чем она.
Закрывшись в кладовке, снимаю с санок, на которых катался тысячи раз, веревку и вешаюсь.
Отец, почувствавший неладное, вышиб дверь и вытащил мое бьющееся тело из петли. Задушенный, я… улыбался.
Больше никогда он не поднимал руку на мать.
Щелчок. Нет, ребята, две осечки подряд - это нечестно! Направляю ствол в стену, жму спуск. Вы слышали грохот выстрела в замкнутом помещении?
На третий раз уже не хватает сил.
Я улыбаюсь.
…- Режь! - истошный Серегин крик до сих пор стоит в ушах. Нечаянным ударом ледоруба Вавилов пересек страховку и, скатываясь с нами вниз, перерезал веревку, связывающую его и нас. Серега тянул меня вниз.
- Режь! - почти мольба, почти плач. Он знает, что погибнет, но не хочет тянуть меня за собой.
Я чувствую как выдираются ногти, но замерзшие руки не допускают до меня боль. Вытаскиваю нож и со всей силы… бью в лед - закрепиться, удержаться. Зачем?
Вовка Максимов, вбив костыль 'на живую', свалился сверху, удержал, вытащил.
- Почему ты не перерезал канат? - с обидой спросил меня Серега.
Я молча смотрел на него и улыбался.
А ты можешь мне сказать - как бы я смотрел в глаза твоей матери, обьясняя ей что я убил тебя для того, чтобы выжить самому?
Легче умереть.
Улыбаюсь. Маска, с которой я уже сроднился.
За что вы топчете меня ногами? Может вы не видите - я же тоже человек!
Какой ни есть, но все же…
Я не умею плакать. Я просто…
Улыбаюсь.
- Ты на собственных похоронах будешь хохмить и смеятся! - брызгая слюной мне в лицо, кричала Ты.
Буду. Никто не должен видеть как мне больно.
Почему я не могу умереть? Не совершил самое главное Дело, для которого рожден? Не искупил все Грехи?
Улыбаюсь.
Маска, насмерть прикипевшая к лицу.
ОДИНОЧЕСТВО ТИГРА
Это наша жизнь…
Моя…
Димки Гусева…
Недожитая - прапорщика Белова…
Мы знаем, чем отличается ад от той жизни, которая называется буднями…
Ад вечен.
Жизнь - нескончаема…
Ты можешь отличить ад от жизни? Боль от голубизны небес?
Небо в Афгане - зеленое… До белизны.
Ты просишь прощения за то что выжил…
У кого?
У тех, кто дошел?…
У тех, кто полег?…
Одиночество. Самое страшное наказание за прожитую жизнь.
За жизни, которые ты отнимал.
- Как дела?
…Улыбаешься глазами, честными от многолетней лжи:
- Нормалек!
